Семейный сюрприз

Комедия в двух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
НАТА, она же НАТАЛЬЯ ЖАРКОВА - очень известная актриса областного театра
ГЛЕБ ПРИБОРОВ - известный актер, ее муж
ДМИТРИЙ ПЕТРОВИЧ - художественный руководитель театра
МЭРИ - девушка с улицы

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Летний вечер. Гостиная в квартире НАТЫ и ГЛЕБА. На диване большая раскрытая дорожная сумка. Наталья в процессе сборов, Глеб на подхвате.

НАТА

(глядя в сумку).

Платье положила, с бельем порядок, халат на вечер взяла, туфли не забыла: что еще, Глеб?

ГЛЕБ. Любимое полотенце?

НАТА. О! Умница, мальчик, что бы я без тебя делала. Принеси, пожалуйста. Знаешь там: на верхней полке.

Глеб выходит. Звонит телефон, Ната берет переносную трубку.

Алло, я вас слушаю: Да, Дима, настроение бодрое: с текстом как?.. лучше, чем думала. Весь день повторяю и еще продолжаю. Глеб меня проверял и подавал реплики за всех:

Глеб входит с красивым махровым полотенцем и пакетом для него.

Вот он легок на помине: Тебе привет от Димы.

ГЛЕБ. Взаимно.

НАТА. Тебе, Димочка, обратный привет: Заедешь за мной утром? Очень мило с твоей стороны: Да к девяти буду готова. Пока.

ГЛЕБ. Полотенце кладу в этот пакет.

НАТА. Спасибо, дорогой. Ты самый заботливый муж на свете. Завтра утром Димочка заедет за мной на своем Нисане.

(С шутливым пафосом.)

Все покатят на потрепанном, отечественном автобусе, а твоя звездная супруга на персональной иномарке. С художественным руководителем за рулем! Представляешь?

ГЛЕБ

(сухо).

Представляю.

НАТА

(насторожилась).

Что ты представляешь, дорогой супруг?

ГЛЕБ. Звезда справа, худрук слева. За рулем бирюзовой японской машины.

НАТА. Ты, кажется, не рад?

ГЛЕБ. Я счастлив!

(Громко поет.)

'У моря, у синего моря! Со мною ты рядом, со мною! И солнце:'

(Обрывает песню.)

Завтра как раз обещают солнечный день.

НАТА. По-моему твоя ирония здесь совершенно неуместна.

ГЛЕБ. Не более чем:

НАТА. Чем что, мой голосистый Карузо?

ГЛЕБ. Интересно, если бы я участвовал в этом выездном спектакле, ты бы тоже отделилась от коллектива и поехала на персональной машине?

НАТА. Я думаю, мы отделились бы вместе. Дима повез бы нас с тобой. Худрук слева, супруг справа, а скромная звезда на заднем сиденье. Согласен на такой симпатичный треугольник, грозный муж?

ГЛЕБ. Нет, моя драгоценная половина, Дима не повез бы нас с тобой.

НАТА. Глупости. Давай завтра спросим.

ГЛЕБ. Он-то, конечно, бы не отказал. Только я бы не поехал.

НАТА. Почему?

ГЛЕБ. Потому что я бы, к вашему сведению, уважаемая Наталья Порфирьевна, поехал бы в старом, потрепанном, отечественном автобусе. Со всеми артистами и машинистами. Потому что с пятого класса ненавижу геометрию с ее равнобедренными и всеми прочими треугольниками.

НАТА. Ну, знаешь, если бы, да кабы. Причем здесь вообще геометрия? Ты, слава богу, не едешь завтра, и проблемы нет.

ГЛЕБ. Проблема есть.

НАТА. Какая?

ГЛЕБ. Ладно, давай не будем.

НАТА. Нет уж, дорогой, давай будем. Мы с тобой уже сто лет не ссорились, мне даже интересно: В чем проблема, Глеб?

ГЛЕБ. Замнем для ясности. Обсудим после возвращения.

НАТА. Никаких после. Слушаю вас: я вас слушаю, Глеб Сергеевич.

ГЛЕБ. Ладно, Наташа. Что ты, в самом деле: Я, вообще, зря начал, кретин, думаю, не стоит сейчас:

НАТА. А я, думаю, стоит. Ты действительно уверен, что мне надо ездить в автобусе, а не на иномарке?

ГЛЕБ. Дело не в автомобиле.

НАТА. А в чем?

ГЛЕБ. Ты же сама все прекрасно понимаешь.

НАТА. Абсолютно не понимаю! Изволь объяснить.

ГЛЕБ. Ну, хорошо: если ты так настаиваешь:Мне не нравится, как ты фамильярничаешь с Дмитрием Петровичем.

НАТА. Что-что?

ГЛЕБ. Дмитрий Шубарин давно не студент и не молодой артист. Он авторитетный для всего коллектива художественный руководитель театра, а для тебя почему-то по-прежнему Димочка. Всегда только Димочка.

НАТА. Сногсшибательное заявление! Сейчас придумал или давно вынашиваешь?

ГЛЕБ. Неважно. Мне это не нравится.

НАТА. Ты серьезно?

ГЛЕБ. Представь себе.

НАТА. Что за ерунда, Глеб. Дима мой ученик.

ГЛЕБ. И мой тоже. Но я почему-то зову его исключительно на вы и по имени-отчеству. Как и вся труппа!

НАТА. А мне вся труппа не указ. Да и ты меня, признаться, сильно удивил. Боюсь, начинаются возрастные комплексы.

ГЛЕБ. Димочке, кстати о возрасте, уже за сорок. Давно не юноша.

НАТА. Придется пережить, уважаемый Глеб Сергеевич. Звала, зову и впредь не собираюсь менять обращение к талантливому артисту, замечательному режиссеру, потом главному режиссеру, а теперь художественному руководителю нашего театра Дмитрию Петровичу Шубарину. Для меня он был, есть и будет всегда просто Димочка. Будьте уверены!

ГЛЕБ. Я-то переживу, драгоценная Наталья Порфирьевна. Но скажу вам по секрету, по старому доброму знакомству: в труппе бродит глухой ропот. До звезд он, конечно, не долетает, а вот нам, простым артистам, на грешной земле постоянно бьет по ушам.

НАТА. Оставь, Глебушка. Не прибедняйся, ты не простой, ты очень известный и любимый в городе артист. А что касается ропота: посредственность и бездарность всегда ропщет, тайно или явно, потому как завидует талантам, ты же знаешь. Вспомни, как травили Володю Высоцкого, Олега Даля их же коллеги по театрам. А Танечке Дорониной каково приходилось:

ГЛЕБ. Ты, стало быть, ставишь себя в этот божественный ряд, скромная моя?

НАТА. В местном масштабе, дорогой, только в родном городе. Скажи лучше, чем ты будешь заниматься без меня два дня?

ГЛЕБ. А ничем. Валяться на диване, читать, Олега позову на сто грамм.

НАТА. Вот и умник. Обо мне скучать будешь?

ГЛЕБ. Жизнь покажет.

НАТА. За сто лет совместной жизни мы с тобой почти не расставались. Как думаешь, это хорошо или плохо?

ГЛЕБ

(после паузы).

По мне так отлично. Лучше не бывает. Помнишь, какие раньше были гастроли. На все лето! В два-три города по месяцу. Солидно. Чинно. Благородно. То тебе Сочи, то Норильск, то Баку, то Вильнюс. У нас с тобой всегда шикарный номер:

НАТА. Да, Глебушка, чудесные были времена. Сколько прелестных мест. И Сочи, и Норильск, и Прибалтика. А больше всего мне врезался в душу Иркутск, 'славное море священный Байкал'. Помнишь?

ГЛЕБ. Еще бы.

НАТА. У меня до сих пор дрожь и мурашки по всему телу, когда вспоминаю место, где утонул Саша Вампилов? Будто сама окунаюсь в ледяную воду этого чудо-озера. Я так чувствовала этого автора. Потрясающая простота, и бездонная глубина. А какая тонкая лирика! Какое счастье было играть всех его молодых героинь. Да и ты чуть не десять лет бегал по сцене страшно обаятельным и покоряюще заводным студентом Колесовым. Публика смеялась и рыдала над нашим дуэтом.

Здесь автор предлагает сделать вставку из комедии А. Вампилова 'Прощание в июне'. Наталья преображается в Таню, Глеб в Колесова.

ТАНЯ. Руки вверх, ни с места! Вы окружены: Вот так сторож! Я спокойно пробралась в сад, а вы и ухом не ведете. Добрый день!

КОЛЕСОВ. Долго ты меня искала?

ТАНЯ

(подходит).

Нет. Вы все очень толково объяснили.

(Осматривается.)

Сколько здесь цветов - надо же. Хозяин дачи - важный человек?

КОЛЕСОВ. Да. Он важная птица.

ТАНЯ. Пионы. Гладиолусы: А это что?

КОЛЕСОВ. Дельфиниумы. А это галантус. Красный подснежник. Француз по происхождению.

ТАНЯ. А здесь?

КОЛЕСОВ. А здесь будет трава.

ТАНЯ. Трава?

КОЛЕСОВ. Альпийская. Как раз я ее и приручаю.

ТАНЯ. А она что - капризничает?

КОЛЕСОВ. Да, здешнее солнце ее не устраивает. Но ничего - приручим: Взгляни на тот вон косогор: Вид, скажем прямо, довольно бледный. А теперь представь на этом месте такую вот (показывает) траву, альпийский луг. Как?.. Я бы разрешил тебе побегать по нему босиком.

ТАНЯ. Я бы с удовольствием.

КОЛЕСОВ. Что ж, это я тебе устрою.

Возвращаются в реальность.

НАТА. Спасибо, милый. Ты в отличной форме. Мы зарядились Вампиловым на всю жизнь.

ГЛЕБ. Теперь мне пора играть папашу Сарафанова.

НАТА. Прекрасная, кстати, роль! Попросить Диму поставить на тебя 'Старшего сына'?

ГЛЕБ

(резко).

Не надо! Не хватало мне еще просить твоего Димочку.

НАТА. Не буду, не буду. Он для меня Димочка, но вовсе не мой. Ты только успокойся, пожалуйста, не заводись снова.

(Подходит. Интимно.)

У нас впереди: что?

ГЛЕБ

( сухо).

Понятия не имею.

НАТА. Ну, тебя, Глебушка. Расстаемся ведь на целых два дня. Осталась только прощальная ночь:

(Подходит к мужу, гладит его по щеке.)

А для меня у Вампилова, кажется, ничего подходящего нет. Молодого гения, естественно, не очень интересовали пожилые женщины. Как и Чехова, да? Мне почему-то сейчас пришло в голову: У Антона Павловича, написаны прекрасные старики, а старух, кажется, вовсе нет. Сорокапятилетняя Аркадина, пожалуй, самая старая дама из всех его очаровательных женских персонажей. Пора мне от нее отказываться, давно пора:

ГЛЕБ. Кто тебе сделает завтра массаж на ночь?

НАТА. Попрошу гримершу Зиночку. Или обойдусь разок. Сегодня ты постараешься с запасом, да милый?

(Еще ласковый жест или объятие. Отходит. )

А вот без кофе утром точно не обойдусь. У нас же опять кончился кофе, Глеб. Ты не купил?

ГЛЕБ. Склероз, Ната, извини, напрочь вылетело.

НАТА. Машина будет в девять, наверное, успеешь утром сгонять?

ГЛЕБ. Лучше сейчас. Я быстро, Наточка. Одна нога здесь, другая уже на Весеннем проспекте.

НАТА. Поаккуратнее через дорогу, Глебушка. Очень тебя прошу, дорогой, дойди, пожалуйста, до перехода.

ГЛЕБ. Сориентируюсь на местности. Движение уже вроде угомонилось. Я парень аккуратный, ты же знаешь. Посмотрю сначала налево, потом направо.

НАТА. И захвати плитку шоколада.

ГЛЕБ. Как всегда горького?

НАТА. Как всегда, горького. Жду через семь минут, мой хороший, максимум десять.

Глеб уходит. Наталья проверяет содержимое сумки. Звонит телефон. Она берет трубку.

Алло, я вас слушаю: Света, привет!.. Чем занимаюсь? Сборами, естественно, ты уже собралась?.. Я практически тоже: Нет, Глеб не рядом, побежал за кофеем и шоколадом. Завтра с тобой побалуемся: Да, золотой у меня муж, Белочка, это правда. Сейчас, правда, чуть всерьез не поссорились: А вот представь себе: да, первый раз за десять лет, а то и за двадцать. Я сама сначала ушам не поверила: Из-за чего? Точнее сказать из-за кого. Из за Димы нашего, Шубарина. Оказывается, Глебке моему очень не нравится, что я зову худрука Димочкой и собираюсь отдельно от коллектива ехать с ним на персональном авто вместо автобуса: Ревнует? Да ты что!.. А ведь, правда, похоже, я как-то и не сообразила сразу:Слушай, давай, ты поедешь со мной на иномарке для всеобщего спокойствия, я скажу Диме: Не хочешь? С коллективом веселее? Ну, смотри сама, подруга. А скажи, пожалуйста, Светик, коллектив действительно за моей спиной сочиняет про меня всякие гадости? Или это плод горячего актерского воображения моего Глебки?.. Да ты что? Так и говорят? У нас с Димой в разгаре страстный роман?.. (Громко и почти искренне смеется.) Ну, ты меня насмешила подруга. Я же его учительница, чуть не в матери гожусь: Что? Алла Пугачева и Максим Галкин: Ну, у этих, конечно, разница побольше: но, по-моему, ничего общего. Великая певица сменила уже полдюжины мужей только официально, а я верна Глебу всю жизнь: Не надоело? Ох, Светочка, вопросик на засыпку: Тебе единственной, как на духу: последние годы я сама об этом много думаю. Чуть не каждый день теперь сама себе задаю этот вопрос: скучновато стало жить, Белочка: Работа? Работа, конечно, спасает, но иногда накатывает такая ужасная хандра, что хочется выпить горсть снотворного и уснуть навсегда: Не пугайся, Светик, пока это просто бредовые эмоции стареющей бабы. Но я не очень понимаю, как выскочить из этого бесконечного беличьего колеса. Знаешь способ? Подумать насчет реального романа с Димой? Ох, Светка, на что ты меня толкаешь: Ты уверена? Ладно, подруга, завтра вечерком продолжим эту увлекательную, аморальную тему после спектакля. Зайдешь ко мне в люкс и поболтаем всласть. Пока, дорогуша, спасибо за звонок и душевную поддержку.

Кладет трубку, перекладывает вещи. Слышит скрежет ключа.

Глебка, ты уже вернулся? Что-то очень быстро, дорогой:

В комнату входят Глеб и Мэри. Красивая девушка в ярком наряде 'ночной бабочки'. Наталья возится с сумкой и поначалу не видит девушки.

А я тут поболтала со Светой Белкиной. Обещала завтра угостить ее кофе с шоколадом. Ты принес?..

(Оглядывается. Увидела Мэри. Закрыла глаза руками. Открыла.)

Это кто? Откуда? Что происходит, Глеб? Кого ты привел?.. Кто кого привел? Глеб, тебе не плохо?

ГЛЕБ. Нет-нет, Наточка, все в порядке.

НАТА. В порядке? Ты уверен?

ГЛЕБ. Да, ты только не возбуждайся, пожалуйста. Это Мэри.

НАТА. Кто?

ГЛЕБ. Мэри. Эту девушку зовут Мэри.

НАТА. Мэри: Последний раз я слышала это имя в училище на третьем курсе. Помнишь, как я играла лермонтовскую княжну Мэри? Получила, кстати, первую премию на студенческом конкурсе. На княжну это совсем не похоже. Где ты ее взял?

ГЛЕБ. Там, на улице.

НАТА. На улице?

ГЛЕБ. Да. На дороге.

НАТА. На какой дороге?

ГЛЕБ. На нашей дороге. На Весеннем проспекте. Прямо напротив нашего дома.

НАТА. Зачем?

ГЛЕБ. Понимаешь, Наточка, там возникла совершенно ненормальная, даже экстремальная ситуация. И я не мог не вмешаться.

НАТА. Где мой кофе?

ГЛЕБ. Извини. Я не дошел до магазина. Вынужден был помочь этой милой барышне.

НАТА. Милая барышня? С Весеннего проспекта? Ты знаешь, кто стоит каждый вечер напротив нашего дома?

ГЛЕБ. Я знаю, конечно, но:

НАТА. Никаких но. Верни ее немедленно на место и принеси мне кофе и шоколад.

ГЛЕБ. Хорошо, Наточка. Ты, только, пожалуйста, успокойся.

НАТА. Я совершенно спокойна.

ГЛЕБ. Я сейчас сбегаю. Быстро туда-сюда. Одна нога здесь:

НАТА. Про ноги я уже слышала. Но вижу не кофе, а: милую барышню.

(Актерский смех.)

Милая барышня: С Весеннего проспекта: Ой, не могу: Ох и насмешил ты меня, Глеб:

МЭРИ. Вы тут посмейтесь, я пока в туалет схожу.

Выходит.

НАТА

(обрывает смех).

Что за ситуация, Глеб? Ты привел в дом не барышню. Ты привел проститутку с Весеннего проспекта. При живой жене! Мог бы спокойно сделать это завтра. Меня не будет два дня.

ГЛЕБ. Перестань, Наташа. Не говори глупости. Я тебе сейчас все объясню.

НАТА. Не надо. Не хочу никаких объяснений. Мне надо повторять роль. Забирай свою барышню и возвращайся с кофе.

ГЛЕБ. Ей нельзя выходить из дома.

НАТА. Почему?

ГЛЕБ. Смертельная опасность. Этой девушке угрожает смертельная опасность.

НАТА. С чего ты взял?

ГЛЕБ. Видел собственными глазами. Вот послушай. Я проходил мимо. Вижу, что два здоровенных мужика тащат ее в машину. И солидная дама им помогает.

НАТА. Мамка этих барышень?

ГЛЕБ. Вероятно. Я не мог пройти мимо. Спросил в чем дело?

НАТА. С ума сошел! Тебя же могли пристукнуть на месте.

ГЛЕБ. Могли. Но дама оказалась культурной. Узнала меня. Объяснила, что Мэри должна ехать с каким-то очень важным господином, но отказывается. Для них это неслыханное дело. Заказчик уже заплатил деньги. В общем, я заявил, что не позволю обижать девушку. Они на минуту остолбенели от такой наглости, и я увел ее с собой. Один бугай, правда, быстро очухался и крикнул вслед, что скоро разберется с ней. Возможно, ждет внизу. Теперь тебе ясно?

НАТА. Мне ясно, что мы со Светой остались без кофе.

ГЛЕБ. Нет, почему, я сейчас:

НАТА. Одна нога здесь, другая: тоже здесь. Никаких вылазок! Обойдусь без кофе. А то ты, боюсь, еще кого-нибудь спасешь: выбор на Весеннем проспекте большой.

Возвращается Мэри.

А вот и барышня. Скажи, пожалуйста, Мэри, почему ты не захотела выполнять заказ?

МЭРИ. Вас не касается.

НАТА. Нет, дорогуша, касается. Ты попала в этот дом, в мой дом. Все, что здесь происходит, меня очень даже касается. У тебя каприз, тебе почему-то не хочется работать по избранной специальности, устраиваешь вечерний цирк на Весеннем проспекте - а страдать должен порядочный человек! Который просто вышел за банкой кофе. И мог не вернуться. По твоей милости!

МЭРИ. Я не просила.

НАТА. Она не просила! А есть люди, которых и не надо просить. Сами не могут пройти мимо, когда кого-то обижают. Даже таких милых барышень как ты. Вот, познакомься, один из таких - последних рыцарей, по совместительству мой муж. Ты знаешь кто мой муж?

МЭРИ

(смотрит на Глеба, довольно спокойно).

Глеб Приборов?

НАТА. Смотри-ка, тоже культурная барышня.

МЭРИ. А вы Наталья Жаркова.

НАТА. Скажи, пожалуйста! Неужели в театре бываешь?

МЭРИ. На ваших спектаклях, можно сказать, выросла.

НАТА. Выросла. Оформилась. И пошла на Весенний проспект. Не стыдно?

МЭРИ. По-разному.

НАТА. Почему ты сегодня отказалась работать?

МЭРИ. А вы всегда - на любую роль соглашаетесь?

ГЛЕБ. Отличный вопрос. Ты поговори с девушкой, Ната, я быстро.

НАТА. Глеб! Они же внизу?

ГЛЕБ. Я не боюсь. Не посмеют. Я скоро вернусь, девочки, не ссорьтесь, пожалуйста.

Быстро уходит.

НАТА. Ох, Дон Кихот!.. Как думаешь, его не убьют?

МЭРИ. Вроде не должны.

НАТА. Вроде!.. Всю жизнь будешь грехи отмаливать. Тебе сколько лет?

МЭРИ. Двадцать.

НАТА. И сколько ты уже на проспекте?

МЭРИ. Три года. С вашей помощью.

НАТА. Чего-чего? Ты говори, да не заговаривайся. Назови хоть один спектакль, где я бы рекомендовала девочкам идти в ночные бабочки.

МЭРИ. Я поступала в ваше театральное училище.

НАТА. Да? Когда это было?

МЭРИ. Три года назад. После школы.

НАТА. И что?

МЭРИ. Не прошла третий тур. Этюды. Вы сидели в центре комиссии. Народная артистка Наталья Жаркова! И меня не взяли.

НАТА. Решала же комиссия.

МЭРИ. Все смотрели вам в рот.

НАТА. Напомни, какой этюд ты делала?

МЭРИ. Мне предложили показать, как молоденькая секретарша, девушка без комплексов, охмуряет своего пожилого босса. Добивается прибавки зарплаты личным обаянием и вообще любыми способами. А вместо начальника посадили мальчишку, тоже из поступающих. Какой из него босс, начал рожи корчить, я и раскололась.

НАТА. Не помню. Этот этюд предлагался многим. Ну не прошла. Не поступила. И что? Вас каждый год поступают тысячи, проходят единицы. Остальным что - бегом в проститутки? Не все же идут зарабатывать на Весенний проспект.

МЭРИ. Не все.

НАТА. Ну вот, сама понимаешь.

МЭРИ. Но многие.

НАТА. Каждая выбирает, что хочет. Как известно: красиво жить не запретишь. Ладно. Скажи мне, Марина или Мария?

МЭРИ. Мэри.

НАТА. Это для клиентов ты Мэри, передо мной-то чего ломаться. Как у тебя в паспорте?

МЭРИ. Неважно.

НАТА. Почему ты все-таки сегодня взбрыкнула? Именно сегодня. Десять минут назад. Ты три года работаешь, стало быть, уже вполне умелая профессионалка. И вдруг отказ. Почему? Минутный каприз? Клиент чересчур противный? Что вообще - какой мотив?

МЭРИ. Вам зачем?

НАТА. Ну, скажем, просто актерский интерес. Необычная же ситуация. Неслыханное дело! - как сказал Глеб. А все, что необычно, непонятно всегда ведь интересно. И в жизни, и на сцене. Согласна?

МЭРИ

(оттаивает).

Наверно.

НАТА. Вообще, если разобраться, в наших профессиях много общего.

МЭРИ

(с искренним удивлением)

Да?

НАТА. Да. Мы каждый день меняем партнеров. Только я на сцене, а ты в жизни. Меняем?

МЭРИ. Ну, вроде того.

НАТА. И получаем от этого своеобразный кайф. Не всегда, конечно, но часто. Может, тебя и понесло поэтому на Весенний проспект?

МЭРИ. Не знаю. Домой было стыдно возвращаться. Да еще хотела приодеться, денег накопить хоть на комнату. Да накопишь тут, с такими ценами:

НАТА. Ты что ли не местная?

МЭРИ. Из Сосновки, поселок за сорок километров. Там только спиться или удавиться. Я вот сюда сбежала. Домой пишу, что поступила, учусь в театральном. Бываю дома на каникулах. Отца у меня нет, мать верит. А правда, что вы только на сцене?

НАТА. Что на сцене?

МЭРИ. Мужиков меняете. Партнеров.

НАТА. Правда.

МЭРИ. И кроме Глеба Приборова - никого?

НАТА. Никого.

МЭРИ. Вообще никого. Ни разу?

НАТА. Вообще никого. Ни разу.

МЭРИ. Врете!

НАТА

(Сдержалась).

Зачем мне тебе врать, дурочка?

МЭРИ. Так только в сказках бывает. Жили, любили и умерли в один день.

НАТА. Если повезет, то и в жизни.

МЭРИ. Вы, наверно, одна такая сказочная на весь город. Я вот сегодня тоже хотела себе сказку устроить. У меня сегодня день рождения.

НАТА. Прямо сегодня?

МЭРИ. Двадцать лет.

НАТА. Врешь!

МЭРИ. На фиг мне вам врать?

НАТА. Извини, вылетело. И что за сказка получилась?

МЭРИ. С утра я размечталась, что выберет меня сегодня высокий, стройный, сильный, обалденно красивый, молодой мужчина. Поведет в хороший ресторан, потом в шикарную гостиницу: И мы так понравимся друг другу, что не сможем расстаться. Ни завтра, ни через неделю, ни через месяц:Потом вообще поженимся и будем дружно и весело жить вместе до самой смерти. Кино похожее было, знаете?

НАТА. Знаю. 'Красотка' называется.

МЭРИ. А тут подруливает старый, лысый толстяк, похожий на бегемота, выбирает меня. И вся сказка! У меня такой колотун начался, ржачка такая неудержимая напала. Вы точно сказали: цирк на Весеннем проспекте. Смеюсь, остановиться не могу. Пока мамка мне по роже не врезала. Я его все равно послала. Не могла сразу от сказки отказаться. Тут его охранники подлетели, две гориллы здоровые, потащили меня к бегемоту, слава богу, ваш Глеб Сергеич подоспел. Сейчас он вернется, скажет, что все спокойно, и я пойду.

НАТА. Куда пойдешь? К мамке?

МЭРИ. Куда же еще? Она для нас квартиру снимает. А вы, думаете, он тоже?

НАТА. Кто он?

МЭРИ. Ваш Глеб.

НАТА. Что тоже?

МЭРИ. Ни с кем, никогда, ни разу?

НАТА. Ни с кем, никогда, ни разу.

МЭРИ. Всю-у-у жизнь?

НАТА. Всю-у-у жизнь.

МЭРИ. Откуда вы знаете?

НАТА. Чувствую.

МЭРИ. Ха-ха!

НАТА. Что ха-ха?

МЭРИ. Это уж точно сказка. Иллюзия. Самообман. Зря вы так уверены.

НАТА. Давай без философии, Мэри. Тебе это не идет.

МЭРИ. Думаете, если проститутка, так обязательно одна извилина. И та не в голове?

НАТА. Ты меня точно не переубедишь, я тебя тоже вряд ли. У нас слишком разные взгляды на жизнь.

МЭРИ. Взгляды взглядами, а жизнь сама по себе. Все мужики в ней - самцы. С первобытных времен. Одной самки им всегда мало.

НАТА. Я не знаю про всех мужиков, я знаю только про своего Глеба.

МЭРИ. Ха-ха! Знает она! Это вы так думаете. Воображаете себе. А на самом деле:

Звонит мобильник МЭРИ. Она достает телефон из сумочки.

Да, слушаю, что скажешь: Так: ясно: поняла:ладно, я тут закругляюсь.

(Убирает телефон.)

Семафор уже зеленый. Глебу Сергеевичу привет.

НАТА. Подожди. Что на самом деле? Ты что-то начала про Глеба. Что я знаю, чего не знаю? Что ты имела в виду?

МЭРИ. Вы, конечно, первая актриса театра. Вся из себя народная. Каждый вечер на сцене. С новыми партнерами. А Глеб Приборов?

НАТА. Что Глеб Приборов?

МЭРИ. Где в это время ваш верный муж? Он-то играет гораздо меньше. Он на сцене не каждый день. Далеко не каждый. У него много свободных вечеров. И где он? Чем занимается? С кем кувыркается? Откуда вам знать.

НАТА. Хочешь меня подразнить, да? Позлить старую каргу. Все еще обида детская играет, что не попала в училище?

МЭРИ. Моя обида здесь не при чем. Я про вас рассуждаю. Вы вот уже сколько лет во всю звездите на сцене. Влюбляетесь там, целуетесь, умираете в чужих объятьях. А в жизни ни черта не понимаете.

НАТА. Я не понимаю? Ну, ты и нахалка. В чем я не понимаю? В твоих клиентах?

МЭРИ. В актерах вы, конечно, лучше разбираетесь. И шпарите чужими словами Шекспира или Чехова. Вживаетесь в роль по Станиславскому:

НАТА. Смотри-ка, читала?

МЭРИ. Читала! А в жизни у народной артистки Жарковой каждый день и каждую ночь только Глеб, один Глеб Приборов, а у меня таких Глебов: Три года. Каждый вечер!

НАТА. Не таких, барышня. Совсем не таких. Не заблуждайся. Не путай изысканные французские духи с дешевым российским одеколоном. Ни одного Глеба у тебя близко не было и никогда не будет. Ни в жизни, ни на сцене.

МЭРИ. Ха-ха!

НАТА. Хоть хи-хи, хоть ха-ха. На Весеннем проспекте продается и покупается только дешевый одеколон, хотя вонять от него обманчиво может самым дорогим парфюмом.

МЭРИ. Захочу и будет.

НАТА. Что будет?

МЭРИ. Не что, а кто.

НАТА. И кто?

МЭРИ. Ваш Глеб.

НАТА. Мой Глеб?

МЭРИ. Да. Глеб Сергеевич Приборов.

НАТА. У тебя? У весенней девицы Мэри?

МЭРИ. Легко. Захочу и ваш верный муж со мной запросто переспит.

НАТА. Вон из моего дома. Быстро!

МЭРИ. Ха-ха, сдрейфила, народная артистка!

НАТА. Мне милицию вызывать?

МЭРИ. Сама уйду. Не надо грязи.

(Делает несколько шагов, обернулась.)

Сознайтесь на прощанье, что здорово струхнули.

НАТА. По-моему у тебя просто мания величия, красотка Мэри. Считаешь себя неотразимой? Так учти: твои чары годятся только для Весеннего проспекта.

МЭРИ. Ну, это ваше личное, чисто женское мнение.

НАТА. Мы видимся в первый и последний раз. Скатертью дорога!

НАТА. Не первый, а второй, училище я век не забуду. Ладно, успокойтесь, нужен мне ваш песочный дедуля, как телеге пятое колесо. Ни денег, ни удовольствия!

Входит Глеб. Пауза.

ГЛЕБ. Что за шум, девочки! Еще на лестнице услышал очень темпераментный диалог. Только слов не разобрал. А вот последняя фраза прозвучала отчетливо. Ни денег, ни удовольствия. Это ты о чем, Мэри?

МЭРИ. Ерунда, Глеб Сергеевич, не берите в голову.

НАТА. Это она о вас, Глеб Сергеевич.

ГЛЕБ. Ну да?

НАТА. Ну да! Не годитесь вы в клиенты милой барышне Мэри. Ни денег от вас, ни удовольствия, песочный дедуля!

ГЛЕБ

(наигрывает рокового обольстителя).

Насчет денег в точку, а про удовольствие я бы не спешил со столь категорическими выводами, кр-рошка Мэри!

(Подает пакет.)

Держи, Ната. Твой кофе и шоколад.

НАТА. Спасибо, дорогой.

(Принимает пакет, ласково целует мужа.)

А это что?

ГЛЕБ. Это я прихватил скромный тортик на троих. Есть предложение устроить вкусное чаепитие. Все за?

НАТА. Мэри уходит.

ГЛЕБ. Как уходит?

МЭРИ. Да, Глеб Сергеевич, мне пора.

ГЛЕБ. Куда это тебе пора, кр-рошка Мэри?

НАТА. На работу, естественно.

ГЛЕБ. Отставить. Сегодня объявляется выходной. Кстати, эти бугаи маячат неподалеку. Стоят часовыми по обе стороны подъезда. Тебе лучше не спешить.

НАТА. Ты предлагаешь крошке Мэри остаться на ночь?

ГЛЕБ. Почему нет? Места у нас предостаточно.

НАТА. Интересно-интересно. А как же наша прощальная ночь? Отменяется?

ГЛЕБ. Что за глупости, Ната. Мы же взрослые люди:

НАТА. Устроим любовь втроем?

Мэри смеется.

ГЛЕБ. Кажется, у вас слегка поехала крыша, Наталья Порфирьевна.

НАТА. Еще неизвестно у кого она поехала. И, по-моему, не слегка.

МЭРИ. Не беспокойтесь, Наталья Порфирьевна, выпьем чаю и я пойду. Или выметаться без чаю?

НАТА. Нет, что вы, что вы, уважаемая барышня. Я вас вовсе не гоню. Не спешите. Оставайтесь на чай, непременно оставайтесь. Вы так пикантно, оригинально и, я бы сказала, своевременно появились в нашем доме. Встряхнули нас, основательно так. И даже, пожалуй, освежили наши подувядшие, признаемся честно, Глеб, лирические отношения. А может вы и вообще правы в своих решительных взглядах. Как думаешь, Глеб, крошка Мэри права?

ГЛЕБ. Молодость всегда права!

НАТА. Спасибо, успокоил. Ты ведь даже не знаешь о чем речь, дорогой супруг.

ГЛЕБ. Да, извини, автоматом отреагировал. А о чем, собственно, речь?

НАТА. Пока ты ходил за тортиком, мы тут вели принципиальную дискуссию на животрепещущую тему: кто лучше знает мужчин. Твоя немолодая супруга или эта юная леди, веселенький сюрприз для нашей семьи, с Весеннего проспекта. Ты, кстати, как считаешь?

ГЛЕБ. Смотря, каких мужчин, дорогая. Гостей Весеннего проспекта Мэри знает наверняка лучше. А всех других:

НАТА. А бывают другие?

ГЛЕБ. Ну, Наточка, ты задаешь мне странный вопрос.

НАТА. Странный? Ну, это, как посмотреть! Я тоже до знакомства с Мэри думала, что все мужчины делятся на порядочных и непорядочных. На тех, кто всегда едет мимо, и тех, кто порой тормозит на Весеннем проспекте. Но эта милая барышня оказалась весьма красноречивой особой. Ее непоколебимая уверенность во всеобщей порочности вашего брата почти обратила меня в ее однозначную веру. Все мужики - самцы. Одной самки им всегда мало. Дважды два - четыре. Что скажешь?

ГЛЕБ. Это похоже на правду.

НАТА. Глеб!

ГЛЕБ. На правду, как правило, Ната. Но из любого правила бывают исключения. Я как раз из разряда исключений, как ты хорошо знаешь, Натулечка. Мамонт-однолюб! Но девяносто девять из ста представителей нашего брата, несомненно, полигамны и вполне вписываются в стройную теорию юной леди Мэри. Хотя о сотом она наверняка и сама мечтает.

НАТА. Вот это в точку. Как раз сегодняшний взбрык красотки Мэри это подтверждает.

МЭРИ. Ладно, Наталья Порфирьевна, оставайтесь при своем сказочном мнении. Мне пора возвращаться в реальность. Спасибо вам Глеб Сергеевич, за благородную ошибку, век не забуду, я пошла.

ГЛЕБ. Подожди, Мэри, мы же собирались пить чай.

МЭРИ. Попьете без меня. Третий всегда лишний.

ГЛЕБ. О какой ошибке речь? Ты о чем?

МЭРИ. Не надо было меня спасать от противного клиента. Путать сказку и жизнь. Работа есть работа. Даже в день рождения.

ГЛЕБ. У кого день рождения?

НАТА. Мэри сегодня исполнилось двадцать лет. По ее словам.

ГЛЕБ. Да вы что? Правда, Мэри? Не сочинила?

МЭРИ. Могу паспорт показать.

ГЛЕБ. Не надо. Мы людям верим, да, Наточка? Это же чудесная дата! Знал бы, захватил шампанского. Но у нас найдется хорошее вино. Ната, попроси, пожалуйста, девушку остаться.

НАТА. Я?

ГЛЕБ. Тебя она послушает.

НАТА. Театр абсурда. Тебе не кажется?

ГЛЕБ. Мне не кажется. Мне наоборот кажется, что мы не имеем морального права ее сейчас отпускать.

НАТА. Вот как. Ну что ж, Глеб Сергеевич: пусть будет по-вашему. Последний вечер перед двухдневной разлукой мы проведем вместе с милой девушкой Мэри с Весеннего проспекта. Устроим веселый праздник по случаю ее дня рождения. Неси вино, фрукты, сыр, конфеты, что там у нас еще, ты лучше знаешь.

ГЛЕБ. Отлично, Ната. Сейчас устроим шикарную вечеринку. Нам давно пора встряхнуться.

Бодро отправляется на кухню.

НАТА

( вслед).

Прямо помолодел, Глеб Приборов. Вы эффектная девушка, Мэри, в смысле весьма заметного эффекта воздействия на мужчин.

МЭРИ. Пока он там возится, давайте я лучше смоюсь тихонько, Наталья Порфирьевна. И никаких эффектов. Ухожу?

НАТА. Ну, уж нет, девочка. Эту игру мы доведем до конца. Останься, я тебя очень прошу. И Глеб расстроится, если ты сбежишь. Ради твоего дня рождения я потерплю часок. У меня только одна просьба к тебе.

МЭРИ. Какая?

НАТА. Смени дислокацию.

МЭРИ. В смысле?

НАТА. Найдите с мамкой другую точку. Вы же не только на Весеннем проспекте работаете? Нам с Глебом не хотелось бы видеть тебя каждый день. Да и тебе, наверное, будет неловко.

МЭРИ. Вот вы о чем, Наталья Порфирьевна: Хорошо, я выполню ваше желание. У меня тоже есть просьба.

НАТА. Ко мне?

МЭРИ. К вам.

НАТА. Выкладывай. Чем можем, поможем.

МЭРИ. Вернее не просьба, а предложение. Что если я все-таки докажу, что у Глеба Сергеевича на вас свет клином не сошелся.

НАТА. В смысле?

МЭРИ. В прямом смысле. Вы убедитесь, что он нормальный самец. И вы не единственная женщина, с которой он может: Кстати, он еще может?

НАТА

(отчетливо).

Он еще вполне может. Кстати!

МЭРИ. Отлично. А вы железно уверены, что он хочет только вас?

НАТА. Какой-то совершенно дурацкий разговор. Ты, кажется, путаешь меня со своими весенними соратницами. В чем твоя просьба или предложение? Чего ты вообще хочешь, крошка Мэри?

МЭРИ. Я хочу: я очень хочу, Наталья Порфирьевна, поступить в театральное училище. И стать актрисой. Сводить с ума мужчин на сцене. В жизни это слишком тяжелая работа.

НАТА. Ну, так в чем дело? Скоро начнутся вступительные экзамены. Подавай документы и поступай.

МЭРИ. Я боюсь, что меня не примут.

НАТА. Все боятся.

МЭРИ. Если меня не примут, если я опять не поступлю, то: финита ля комедия!. Или отравлюсь, или с небоскреба прыгну. И в прошлом году из-за этого не пошла.

НАТА. Не надо только шантажировать меня, устраивать здесь мыльную оперу. Лучше скажи: какая связь между твоим поступлением в театральное училище и мужскими способностями Глеба Приборова?

МЭРИ. Прямая. Вы завтра уезжаете?

НАТА. Да, выездной спектакль. Вернусь послезавтра к вечеру.

МЭРИ. Если я вам докажу про Глеба, пока вы там гастролируете, вы примете меня в училище?

НАТА. Хорошенькое дело! Ты соображаешь, что предлагаешь? Ты, значит, пользуясь моим отсутствием, охмуряешь моего верного супруга. Пожилой мужчина и девушка без комплексов. А я, стало быть, ставлю тебе пятерку за реальный жизненный этюд. Так, да? Правильно я понимаю твое предложение?

МЭРИ. Ну, в этом роде.

Пауза.

НАТА. Что ж: В целеустремленности тебе не откажешь. Ты меня опять удивила, крошка Мэри. И где-то даже заинтриговала. Этюд действительно заслуживает высшего балла, если твоя теория подтвердится.

МЭРИ. Значит, договорились?

НАТА. Считай, что договорились.

ГЛЕБ

(появляется с подносом, на котором вино и фрукты).

До чего вы договорились, девочки?

НАТА. Это не для мальчиков, дорогой муженек. Это наш маленький женский секрет.

ГЛЕБ. У женщин всегда возникают свои маленькие секреты. Которые частенько оборачиваются большими неприятностями. Ладно, я готовлю стол. Через пять минут садимся.

НАТА. Мэри тебе поможет, а я приведу себя в порядок по случаю торжественного ужина. Не возражаешь?

ГЛЕБ. Пожалуйста, Наточка. Ждем.

Наталья уходит.

Так, Мэри, распределяем обязанности. Я открываю вино, ставлю приборы. А ты режешь сыр и колбасу. Тоненько и красиво. Умеешь?

МЭРИ. Я все умею, Глеб Сергеевич.

Принимается за дело.

ГЛЕБ. Прямо так уж и все?

МЭРИ. Вы о чем, дорогой хозяин?

ГЛЕБ. А ты о чем, милая гостья?

Смеются.

МЭРИ. Ладно. Замнем для ясности. Мне как-то даже неловко. Вы меня спасли, привели сюда и день рождения устраиваете. Можно я заплачу?

ГЛЕБ. Отставить. Ты же у нас в гостях. Между прочим, в очень приличном доме.

МЭРИ. Где мне все очень рады?

ГЛЕБ. Успокойся. Тебе здесь все рады.

МЭРИ. Особенно Наталья Порфирьевна счастлива. Замечаете? Мы тут с ней без вас чуть не подрались.

ГЛЕБ

(шутя).

Из-за меня, разумеется?

МЭРИ. В самое яблочко. Бабы ведь вообще, в основном, только из-за мужиков и цапаются.

ГЛЕБ. А я еще парень хоть куда!

МЭРИ

(оглядываясь на комнату, куда ушла Наталья).

Парень что надо. Только почему-то приврать горазд.

ГЛЕБ. Не понял. Что за наезды, барышня?

МЭРИ. Вы когда пришли сейчас, с тортиком, что сказали?

ГЛЕБ. Не помню. Склероз. А что я сказал?

МЭРИ. Вы меня начали стращать: сиди, не рыпайся, дескать, охранники бегемота торчат у подъезда часовыми. Говорил?

ГЛЕБ. Говорил. А что - не торчат?

МЭРИ. Вы прекрасно знаете. Нет там никого. Ведь нет?

ГЛЕБ. Там темновато, Мэри, какие-то фигуры маячат.

МЭРИ. Не сочиняйте. Мне еще раньше позвонили, сказали, что все нормально. Бегемот согласился снять Илону и укатил со своими мордоворотами.

ГЛЕБ. Наташа в курсе?

МЭРИ. Наташа не в курсе.

ГЛЕБ. Пусть это будет наш маленький секрет.

МЭРИ. Пусть будет. С вами я готова на любой секрет. Она прямо с утра уезжает завтра?

ГЛЕБ. Прямо с утра. Так что могу сдать тебе комнату на два дня.

МЭРИ. Дорого?

ГЛЕБ. Посмотрим на твое поведение.

МЭРИ. Насчет охранников соврали, на два дня приглашаете, я, что ли, вам понравилась?

ГЛЕБ. Что ли понравилась.

МЭРИ. Это хорошо. Вы мне тоже нравитесь.

ГЛЕБ. Еще один маленький секрет.

МЭРИ. Этот уже побольше. Скажите, Глеб Сергеевич, из меня может получиться актриса?

ГЛЕБ. Очень даже может.

МЭРИ. И почему вас тогда не было!

ГЛЕБ. Где не было?

МЭРИ. В комиссии. Я сдавала в ваше театральное училище три года назад. Наталья Жаркова сидела в центре, а вас почему-то не было.

ГЛЕБ. И ты не прошла?

МЭРИ. Не прошла. А как комиссия вообще выбирает? Одну из сотни.

ГЛЕБ. Сие тайна великая есть. Некоторые, правда, считают, что сразу все видно, но я так не думаю. Ошибки всегда были. И Смоктуновского театры не сразу разглядели. С женщинами, правда, проще. Актриса должна увлекать, привлекать, покорять и партнеров и зрителей всем: всем своим естеством. Женская привлекательность - страшная сила. Есть словечко специальное: манкость. Женщина со сцены должна манить, завораживать, вызывать желание, влечение, а то и страсть.

МЭРИ. Точно в наших профессиях много общего. Мы тут с Натальей Порфирьевной обсуждали, и вы прямо подтверждаете. А вы помните, как сдавали в училище?

ГЛЕБ. Помню, конечно. Это не забывается, как первая любовь. Стихи, басня, проза. Это же были махровые, советские времена. Я читал 'Стихи о советском паспорте' Владимира Маяковского

(декламирует)

' Я волком бы выгрыз бюрократизм! К мандатам почтения нету. К любым чертям с матерями катись любая бумажка. Но эту! Я достаю из широких штанин, дубликатом бесценного груза. Читайте, завидуйте я гражданин Советского Союза!' Еще монолог Павки Корчагина 'Самое дорогое у человека это жизнь' из романа 'Как закалялась сталь' Николая Островского. Удивляюсь до сих пор, как меня приняли с таким высокоидейным, но малохудожественным репертуаром.

Появляется Ната. На ней роскошное платье и полный набор ювелирных украшений.

НАТА. Тебя приняли из-за басни, Глеб.

ГЛЕБ

(восхищен видом жены).

Вот это да! Всегда знал, что у меня красивая жена, но сегодня ты вообще выше всех комплиментов, Натуля.

МЭРИ. Вы прямо королева в этом платье, Наталья Порфирьевна.

НАТА. Спасибо, барышня, не ожидала от тебя такой оценки.

МЭРИ. А какую басню вы читали, Глеб Сергеевич?

ГЛЕБ. Сейчас вспомним, Ната: первую строчку.

НАТА. Раз Адам с дороги сбился:

ГЛЕБ. Это уже второй куплет: А, вот, кажется, вспомнил.

(Бубнит про себя.)

МЭРИ. Прочитайте по-настоящему, Глеб Сергеевич.

НАТА. Мы вроде собрались праздновать:

ГЛЕБ. Желание именинницы - закон для всех присутствующих. Если собъюсь, не обессудьте. (Читает старую басню из репертуара Ивана Любезнова.)

Пережиток старый - ревность.
Он рожден в седую древность.
И еще до нашей эры
Мы найдем ему примеры.
Раз Адам с дороги сбился,
И под сень родного крова
Вместо часа возвратился
Двадцать пять минут второго.
И едва Адам наш кроткий
На порог ступил ногою,
Как услышал он: 'Ах, вот как!
Ты всю ночь гулял с другою?!'
Слушай Ева дорогая,
Трезво ты взгляни на вещи
Ну, какая ж тут другая?
Нет на свете больше женщин!
Нету их в пределах рая,
говорю тебе серьезно.
Ведь из моего ребра же
Бог одну тебя ведь создал.
И улик, не обнаружив,
Ева спорить перестала.
Но на всякий случай мужу
Ребра все пересчитала.

Глеб раскланивается. Мэри громко аплодирует.

МЭРИ. Как здорово! Я бы тоже приняла.

НАТА

( полушутя).

Вернусь послезавтра, Глебчик, обязательно пересчитаю все твои немолодые ребрышки.

МЭРИ

( в тон).

Обязательно пересчитайте, Наталья Порфирьевна. А вы помните, с чем поступали?

НАТА. Помню, конечно. Но читать не буду. Ты налил, Глеб?

ГЛЕБ. Сию секунду.

(Наполняет фужеры.)

С вашего разрешения, девочки, небольшой тост. Дорогие дамы! Сегодняшний вечер очень необычный. В наш дом неожиданно залетела прелестная, молодая гостья.

НАТА. Инопланетянка!

ГЛЕБ. Не мешай, Ната. Наоборот, наша милая гостья Мэри - самая обычная, вернее необычная, но, несомненно, очень современная, земная девушка.

НАТА. С Весеннего проспекта.

МЭРИ. Успокойтесь. Сегодня я на нем последний раз.

ГЛЕБ. Отличное решение, Мэри. Тебе только 20 лет. Ты еще в самом начале жизненного пути. У тебя все впереди. И я думаю, я почему-то уверен на все сто процентов, что красивая, умная девушка Мэри найдет свое настоящее место под солнцем. И заживет интересной, увлекательной жизнью, в которой будет, обязательно будет! - и театр, и счастье, и любовь! За тебя, Мэри, за твои 20 лет!

Выпивает. Женщины медлят.

НАТА. Не знаю, Мэри, что у тебя там будет впереди. Глеб у нас неисправимый романтик. Но за то, что у нашего дома, на Весеннем проспекте ты сегодня работаешь последний раз, я с удовольствием выпью.

Выпивает свой бокал.

МЭРИ. Спасибо за такой потрясающий тост, Глеб Сергеевич. Таких хороших слов мне еще никогда не говорили. Я так рада, что попала в ваш дом. Прямо сказка! За ваш дом!

Выпивает.

НАТА. Сказка, только без принца.

МЭРИ. Неважно. Зато есть король и королева.

ГЛЕБ. Во как! Давай ее удочерим, Ната.

НАТА. Мы живем не в сказке, дорогой.

МЭРИ. А вы можете выполнить одно желание именинницы, Наталья Порфирьевна?

НАТА. Смотря какое, обычная-необычная девушка.

МЭРИ. Я обожаю слушать, как вы поете. Почти в каждом спектакле. Вы, правда, и увлекаете, и завораживаете. Спойте, пожалуйста, один старинный романс. Только один, очень вас прошу.

ГЛЕБ. Просим, просим, Наточка.

(Подает гитару.)

НАТА

(подстраивает струны).

Ну, что ж, для тебя, Глеб: для себя - сознаюсь, после бокала хорошего вина меня всегда тянет к гитаре. Ну и для тебя, современная земная девушка.

Поет старинный романс. На глазах Мэри слезы.

МЭРИ. Спасибо, Наталья Порфирьевна. Вы так поете: Я чуть не разревелась.

ГЛЕБ

( Наливает).

Еще по глоточку, девочки. За искусство. В нем и песня, и музыка, и театр. И мы грешные. Со всеми страстями и потрохами. Без искусства люди еще не вполне люди. За тебя, Наточка, за твой чудный голос.

(Выпивают.)

И все-таки приняли меня в артисты не только за басню. Покорил я комиссию окончательно незатейливыми, веселыми телодвижениями. Помнишь, Ната, мне предложили станцевать, что умею, я, не будь дурак, заказал модный тогда твист и оторвал по полной программе.

Звучит мелодия твиста. Глеб начинает танец, приглашает дам. Мэри присоединяется сразу, Ната чуть погодя. Трио лихо танцует.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Следующее утро. Ната одета и полностью готова к отъезду. Глеб входит в махровом халате.

ГЛЕБ. Искупался в душе, Наточка. Освежился после нашей горячей, совершенно бесподобной ночи и чувствую себя снова сорокалетним. Ты была восхитительной, моя ненаглядная женушка. Жаль уезжаешь. Совсем собралась?

НАТА. Да, милый. Без пяти девять, вот-вот нагрянет Дима.

(Подходит близко.)

Спасибо, Глебушка, и тебе за волшебную ночь, неутомимый мой.

(Поцелуй. Смеется.)

Давно мы с тобой так не отрывались.

ГЛЕБ. Боюсь, наша гостья долго не могла заснуть.

НАТА. Не бойся. Ее давно нет. Ушла.

ГЛЕБ. Как ушла?

НАТА. Ножками. Часа в три ночи. Я как раз вставала и выпустила уже одетую, совершенно готовую на выход крошку Мэри.

ГЛЕБ. В три часа ночи? Но это же опасно, Ната.

НАТА. Надо было удержать? Насильно? Тебя будить на помощь? Не ерунди, дорогой. Ты забыл, чем занимается каждую ночь наша милая гостья? Могу напомнить. Она стоит на Весеннем проспекте и уезжает, с кем мамка пошлет. Я ее не гнала, она сама собралась. Жалеешь, что не удочерил?

Звонок в дверь.

А вот и Дима. Открой, пожалуйста.

Глеб выходит, тут же возвращается с Димой, франтовато одетым, интересным мужчиной в расцвете лет.

ДИМА. Доброе утро, Наталья Порфирьевна, вашу ручку.

НАТА(

подает руку для поцелуя).

Привет, Димочка, ты как всегда пунктуален.

ДИМА. А вы, как всегда, обворожительны, дорогая наставница. Полагаю, хорошо выспались и готовы к творческому взлету?

НАТА. Выспалась изумительно. И готова сегодня творить чудеса на провинциальной сцене под твоим чутким художественным руководством. Выпьешь чашку кофе перед стартом?

ДИМА. С радостью бы, но время, время. Путь неблизкий.

ГЛЕБ. Тогда присядем на дорожку.

Сели. Помолчали.

В вашем авто, Дмитрий Петрович, есть подушки безопасности?

ДИМА. Вот заботливый муж! Цените, Наталья Порфирьевна. Разумеется, Глеб Сергеевич, в моем Нисане все предусмотрено. Не волнуйтесь, дорогой мастер. Увезем и привезем вашу драгоценную супругу в целости и сохранности. Смею заметить, что Наталья Жаркова принадлежит не только нам с вами, но и всему культурному человечеству. Будем беречь ее, как самое уникальное сокровище из Эрмитажа.

НАТА. Намекаешь на очень древний экспонат?

ДИМА. И как у вас только язык поворачивается говорить такие несуразные глупости, дорогая учительница?

НАТА. Ладно, Дима, не надо так пышно. Просто поможешь мне застегнуть эти чертовы ремни. Я никогда не понимаю, что и куда надо всовывать.

ДИМА. Разберемся, Наталья Порфирьевна. Общими усилиями все сделаем в лучшем виде. В путь?

Встают. Мужское рукопожатие.

Жаль, что не едете с нами, Глеб Сергеевич. Счастливо оставаться. Во всем есть свои достоинства. Отдохнете здесь в тишине, соберетесь с мыслями. Погуляете по Весеннему проспекту.

НАТА. Вот с прогулками поаккуратнее! Чур, не поздно, дорогой. К ночи там появляются бегемоты с охраной, ты знаешь. Лучше сиди, пожалуйста, вечером дома. Я позвоню сразу после спектакля. До завтра, мой хороший.

Целует мужа. Показывает на сумку.

Димочка, тебя не затруднит?

ДИМА

(берет сумку).

Обижаете, культурная драгоценность. Могу и вас вынести на руках.

НАТА. Спасибо, я лучше своими ножками. А то Глеб еще неправильно поймет рыцарский порыв.

ДИМА. Ну, насколько я знаю, Глеб Сергеевич всегда понимал и ценил рыцарские порывы и мужские шутки. Не так ли, дорогой учитель?

ГЛЕБ. Гусар ты был, гусаром и остался.

ДИМА. На том стоим!

ГЛЕБ. Мой тебе совет: гусарь лучше с молодежью.

ДИМА. Спасибо, учту. До завтра.

НАТА. Пока, милый, закрой за нами.

Выходят. Глеб тут же возвращается.

ГЛЕБ

(бодро напевает).

Ах, зачем эта ночь так была хор-роша! И поспать бы сейчас, очень просит душа! Часок-другой совсем не помешает. Имеем право? Имеем.

Звонок в дверь.

Ната, кажется, что-то забыла. Иду-иду, дорогая:

Выходит, приводит Мэри. У нее в руках сумка.

Привет, привет! Ты откуда, милая крошка?

МЭРИ. Доброе утро, Глеб Сергеевич. Я уже соскучилась. Приехала на два дня снимать угол. Вы обещали сдать. Пустите?

ГЛЕБ. Ну, раз обещал, располагайся. Глеб Приборов - человек слова. Только что проводил Нату, извини, еще в халате.

МЭРИ. Отлично смотритесь.

ГЛЕБ. Ты почему сбежала ночью?

МЭРИ. Все равно заснуть не могла. Ваша Наташа так завелась. Я обзавидовалась.

ГЛЕБ. Здорово шумели?

МЭРИ. Вас-то не слышно, а Ната вот выдала! Кричала, стонала, охала-ахала - Весенний проспект отдыхает! Всегда так?

ГЛЕБ. Ну, не всегда, не всегда. Скажу по секрету: я и сам давненько ничего подобного не слышал.

МЭРИ. Может, актриса Жаркова для меня старалась? Работала на публику?

ГЛЕБ. Интересная версия. Что-то в ней есть. Твое присутствие, несомненно, оказывало весьма заметный эффект. И на нее, и на меня.

МЭРИ. Теперь Ната уехала, но вернулась Мэри. И мы можем продолжить: Мы можем, Глеб Сергеевич?

ГЛЕБ. Не смейся над стариком. Я не голливудский супермен.

МЭРИ. А если все-таки попробовать?

ГЛЕБ. Как ты себе это представляешь?

МЭРИ. Как там у Маяковского: 'Я достаю из широких штанин:' А вы из широкого халата, а Глеб Сергеевич?

ГЛЕБ. Прямо сразу?

МЭРИ. Я в душ сбегаю и к вам приду. Хотите?

ГЛЕБ. Видишь ли, дорогая Мэри. Мне давно не сорок лет. И даже не пятьдесят. Так что принимай душ, попей чайку на кухне и отдыхай здесь, а я с твоего разрешения вздремну часок-другой в спальне.

Уходит. Мэри, посмотрев вслед, разводит руками: Не судьба!', идет на кухню.

Уголок номера люкс. Мы видим кресло и журнальный столик. Появляется Ната с охапкой цветов, кладет их на столик. Опускается в кресло, закрывает глаза, она очень устала. Звонок по телефону, стоящему на столике. Она с трудом возвращается в реальность, берет трубку.

НАТА. Алло, слушаю вас: да, Светик, доползла: Полный восторг? Спасибо, Белочка, спасибо, дорогая, я, правда, чувствовала сегодня почему-то невероятный подъем. А сейчас совсем нет сил: Упала в кресло и встать не могу. Собираешься в душ и ко мне поболтать?.. Ох, Светочка, не знаю, наверное, не стоит. Я что-то совсем выдохлась, ночь практически не спала: (Смеется.) Да нет, не роль учила: Вот теперь ты прямо в точку: Глеб творил чудеса, и твоя пожилая подруга вдруг превратилась в порочную, юную диву с Весеннего проспекта. Увлекательнейшее занятие, доложу тебе, Светик: Потом этот шестичасовой переезд утомительный, спектакль изматывающий: Хорошо, , если передумаю, перезвоню, целую, девочка моя.

Кладет трубку. Потом набирает номер сама. В квартире звонит телефон. Глеб в элегантной рубашке и хорошо сидящих брюках выходит из кухни, что-то дожевывая. Берет трубку.

ГЛЕБ. Алло, Наточка, это ты?

НАТА. Я, Глебушка. Сижу в номере, только вошла после спектакля. Успех какой-то невероятный, просто оглушительный, все цветы - только мне. Кажется, наше прощание высекло ослепительную творческую искру. Так что спасибо тебе, дорогой. Никто не подозревает, почему я сегодня была в таком ударе. А ты как себя чувствуешь?

ГЛЕБ. Замечательно, драгоценная моя звезда. Поздравляю. Не зря ты обещала сегодня творить чудеса.

Из кухни появляется Мэри. Глеб слегка поперхнулся. Приложил палец к губам.

Чем занимаюсь? В основном скучаю без тебя, Натуля. Днем поспал, теперь вот не знаю, чем заняться ночью..

НАТА. Ты же Олега хотел позвать на сто грамм.

ГЛЕБ. Днем звонил, его не было. Сейчас еще попробую. Выпьем за твой успех. Ты одна там? Номер, действительно, люкс?

НАТА. Да, у меня гостиная и спальня, живу шикарно. Света хотела зайти, но я отшила, приму душ и спать, спать, спать. И за прошлую ночь, и за сегодняшнюю. Ты на Весенний проспект не выходил? Не видел там крошки Мэри?

ГЛЕБ. Нет-нет, дорогая. Я сегодня никуда ни ногой. Торчу весь день дома. Отдыхай, родная. Утром рано выезжаете?

НАТА. Не знаю пока, но раньше десяти я не двинусь точно. Привет Олегу, Глебушка.

ГЛЕБ. Спасибо, Натусик, передам. Спокойной ночи, милая.

НАТА. Да, запиши мой телефон, пожалуйста. Завтра утром часов в девять позвони, проверь, вдруг засплюсь. Готов?

ГЛЕБ

(берет ручку).

Да-да, Наточка, диктуй.

НАТА. Сначала код, ты знаешь: потом 7-17-37.

ГЛЕБ. Записал. И код, и номер. Не волнуйся, в девять ноль-ноль будет звонок.

НАТА. Целую сто раз дорогой, до завтра.

Кладет трубку. Глеб ставит свою на базу.

ГЛЕБ. Ну вот, красотка, из-за тебя приходится врать любимой жене.

МЭРИ. Мог бы сказать правду. Мол, крошка Мэри снова в гостях.

ГЛЕБ. Ната знает, что ты ушла ночью. Она же тебя выпустила?

МЭРИ. Выпустила.

ГЛЕБ. И зачем зря волновать знаменитую актрису, сыгравшую большую, главную роль. Очень уставшую:

МЭРИ. И совсем немолодую!

ГЛЕБ. И не совсем молодую женщину. Пусть отдыхает. Пойдем, продолжим ужин.

Уходят. У Наты стук в дверь.

НАТА. Да-да, войдите.

Входит Дима.

Димочка, пришел меня ругать? Плохо играла народная артистка Жаркова?

ДИМА

(опускается на колени).

Вы богиня, Наталья Порфирьевна, вы королева сцены. Величайшая актриса. Лучшая актриса России, СНГ и всего остального мира! Разрешите расцеловать ваши талантливые руки. Они сегодня тоже творили чудеса.

(Целует руки.)

Я, конечно, всегда знал, что вы великолепная актриса, но сегодня было что-то особенное.

НАТА. Ты думаешь?

ДИМА. Знаю.

НАТА. Ты просто ко мне хорошо относишься.

ДИМА. Это почувствовали и все партнеры, и зрители, отдавшие все цветы только вам. А что касается меня, вашего покорнейшего ученика, то скажу словами гения: вы потрясли всего меня до оснований, до корней, до сердцевины. Лучше Пастернака не скажешь.

НАТА. Спектакль действительно получился удачный, но ты уж слишком Дима:

ДИМА. Удачный? Нет, Наташа! Спектакль был не просто удачный. Грандиозный! Потрясающий! Вы играли сегодня на таком нерве, таком подъеме! Я видел тысячи спектаклей: у нас, во всех московских и петербургских театрах. Ни одна знаменитая актриса с вами рядом не стояла. И ведь это не в столице, даже не в областном центре - в заштатном районном городишке. Рядовой, выездной спектакль и такая щедрая, предельная самоотдача! Вот что потрясает, вот что невозможно переоценить. Это могли сделать только вы! Моя прелестная, драгоценная, чудесная актриса. Я два часа блаженствовал на небесах высочайшего, уникальнейшего искусства. Как я вам благодарен! Как мне вас отблагодарить? Что сделать? Сейчас. Сию минуту! Приказывайте. Я переполнен энергией и должен разрядиться. Я весь ваш, Ната, от макушки до пяток. Душой и телом. Приказывайте, моя богиня!

НАТА. Есть действительно одно дело, не терпящее отлагательств.

ДИМА. Я готов. Любое дело!

НАТА. Поставь цветы в воду, Димочка.

ДИМА. Цветы?.. Ах, да, цветы: сей момент!

Уносит цветы, быстро возвращается, держа в руках эмалированное ведро с цветами.

Я предвидел, что эта эмалированная ваза сегодня понадобится. Цветов будет много. И попросил поставить ведро в ванной.

НАТА. Умница, Димочка.

ДИМА. Такой успех нельзя не отметить. Предлагаю выпить по бокалу шампанского, милая Натали.

Достает из пакета бутылку шампанского, шоколад, пару свертков.

НАТА. Как ты меня назвал, Дима?

ДИМА. Натали. Милая Натали, прекрасная Натали, обворожительная Натали. Вам не нравится?

НАТА. Как-то неожиданно. Так меня называли только в далекой молодости.

ДИМА. Для меня вы всегда самая молодая. Разрешите называть вас так, хотя бы сегодня. И наедине. Публично я, разумеется, не позволю:

НАТА. Вообще-то я собиралась в душ и спать. Все силы остались на сцене.

ДИМА. И все-таки я прошу, Наталья Порфирьевна. И даже настаиваю, не сочтите за дерзость. Вы идете в душ, милая Натали, смываете с себя усталость. А я пока приготовлю маленький стол, и мы отметим сегодняшний взлет здесь, вдвоем: с тобой, Натали.

НАТА. Ты перешел на ты? Хочешь, в самом деле вернуть мне молодость?

ДИМА. Мечтаю об этом уже много лет. Сегодня необычный вечер. Долгожданный вечер. Мы впервые за много лет вдвоем, и если ты позволишь:

НАТА. Нет-нет, Димочка. Только не сегодня. Сегодня я уже ничего не могу позволить ни тебе, ни себе. Сейчас я чувствую себя лет на восемьдесят. Не огорчайся, пожалуйста. Кстати, ты в курсе, что наши дорогие творческие соратники по труппе давно считают нас любовниками?

ДИМА. Какие-то отголоски долетают время от времени.

НАТА. А я только сегодня услышала. Так удивилась!

ДИМА. Какая разница, Натали, кто и как считает. Какое нам дело до театральных сплетен. Важно только то, что есть между людьми на самом деле. Что есть между нами.

НАТА. А что есть между нами, Димочка? Разве у нас есть повод для сплетен? Ты всегда был моим любимым учеником, а я твоей почтенной наставницей. Нас всегда связывали репетиции, роли, спектакли. И только. Разве что-то изменилось?

ДИМА. Пока нет, но: Да, ученик. Давным-давно, в прошлом веке, в великом Советском Союзе я поступил учиться на ваш курс и: сразу влюбился.

НАТА. В театр?

ДИМА. В вас Наталья Порфирьевна. В тебя, Натали. Я люблю тебя, Ната, с первой встречи, почти четверть века. Ты моя главная женщина на всю жизнь. Поэтому и не женился, хотя романы, конечно, были, ты знаешь.

НАТА. Как не знать, Димуля.

ДИМА. Я все эти годы молчал о своем чувстве. В труппе могут болтать о мифическом адюльтере, но ни одна душа никогда не знала и даже не догадывалась, что у меня в сердце. Какое бездонное чувство живет здесь столько лет. Сегодня вот плотина рухнула. Когда-то это должно было случиться. Но если прикажешь молчать и дальше, я, конечно, безропотно подчинюсь. Уйду. И будем считать, что этого разговора не было.

Пауза.

НАТА. Спасибо за искреннее признание, Димочка. Я тебе верю. Ты мне тоже очень дорог. Ты талантливый режиссер и помог мне сделать множество увлекательных ролей. Но я как-то совсем не представляю себя в роли твоей тайной любовницы. Лет бы десять назад, возможно, решилась. Почему ты так долго молчал?

ДИМА. Робость. Просто какая-то детская робость. Я перед тобой всегда робел, немел и благоговел. В театре, на сцене, публично еще мог разговаривать и работать. А вне театра язык отказывался повиноваться. И к тому же всегда рядом с тобой был Глеб Сергеевич, которого я безмерно уважаю. И которого вы всегда так верно любили.

НАТА. Любила, да. А теперь, что, по-твоему, не люблю?

ДИМА. Не знаю. Во всяком случае, не так, как прежде. Не так ведь, Ната? Сегодня мы должны говорить друг другу только правду.

НАТА. Пожалуй, ты прав, не так, Дима. Видимо, жизнь слишком длинна только для одной любви. Спасибо, мой славный рыцарь, за все хорошие слова, за долготерпение и долгострадание. И все же сейчас я не готова ответить тебе... Иди в свой номер, Димочка. Иди, мой хороший. Я приму душ, подумаю и, может быть, позвоню тебе. Может быть, Дима. Я пока не сказала да.

ДИМА. Я буду ждать, Ната. Ждать и мечтать, хоть всю ночь. Глаз не сомкну. Ты моя несравненная, единственная, очаровательная женщина. Внутренний телефон три семнадцать. Три семнадцать. Я буду ждать, Натали. Сегодня или никогда.

Целует ей руки. Уходит.
Ната посидела еще, встала, потянулась, распрямилась, словно помолодела. Выходит энергичной, упругой походкой.
Появляются Глеб и Мэри. У него в руках поднос с вином, бокалами, вазочками с фруктами и конфетами.

ГЛЕБ. Сюда-сюда, крошка Мэри. После сытного ужина посидим в уютной, не кухонной обстановке.

(Разливает вино.)

За тобой тост, девочка. Как ты себя чувствуешь в первый день двадцать первого года жизни?

МЭРИ. Прекрасно.

ГЛЕБ. Честно?

МЭРИ. Прекрасней не бывает. Шикарная квартира. Удивительный мужчина рядом. И никуда не надо бежать. За нашу встречу, Глеб Сергеевич.

ГЛЕБ. С удовольствием.

МЭРИ. Если не боитесь, давайте на брудершафт.

Выпивают. Целуются.

Ты скажешь жене, что я была здесь?

ГЛЕБ. Вряд ли. Зачем расстраивать женщину после трудной поездки.

МЭРИ. Значит, обманешь?

ГЛЕБ. Нет. Просто промолчу.

МЭРИ. Неужели, правда?

ГЛЕБ. Что?

МЭРИ. Что за всю вашу долгую, совместную жизнь у тебя не было левых романов. А Глеб Сергеевич? Только честно.

ГЛЕБ. А мне и нечего скрывать, Марусенька. Не возражаешь, если я тебя так буду звать.

МЭРИ. Не возражаю. Меня так звала бабушка. А вообще-то я Маша, Мария Ромашкина.

ГЛЕБ. Представь себе, Маруся Ромашкина, ни одного романа. Я же сказал вчера: мамонт-однолюб.

МЭРИ. Не представляю.

ГЛЕБ. А я, извини, не представляю, как можно каждый день менять мужчин. Тебе это нравится?

МЭРИ. Нет. Это была просто работа. Очень редко приятная, куда чаще противная, а иногда вообще жить не хочется.

ГЛЕБ. Почему не бросишь?

МЭРИ. До вчерашнего дня все катилось по инерции. День за днем, год за годом. Теперь все. Встреча с вами, ваш тост, романс Наты: во мне что-то сдвинулось, перевернулось: Я больше не смогу. Я больше не вернусь на Весенний проспект. Я ушла от своей мамки. Кой-чего прихватила в этой сумке. Остальное заберу позже. Завтра уеду в свою Сосновку. И буду всю оставшуюся жизнь искать такого верного мужчину, как Глеб Приборов. Можно я тебя поцелую по-настоящему?

Не дожидаясь ответа, целует Глеба.

ГЛЕБ. Маруся, ты, кажется, хочешь меня совратить.

МЭРИ. Хочу, Глеб Сергеевич, очень хочу: Завтра я уеду, но сегодня пусть все будет: У вас первый роман, у меня последний: Завтра я стану скромной девушкой, ждущей своего единственного принца. А вы опять будете верным мужем своей обожаемой Наты. Вы меня спасли вчера: Я вам так благодарна:

ГЛЕБ. Я же тебя в три раза старше, Машенька:

МЭРИ. 'Любви все возрасты покорны. Ее порывы благотворны.' Вы же не против гениального завета Пушкина?

ГЛЕБ. По-моему у меня ничего не получится, извини, Марусенька.

МЭРИ. Нет-нет, Глеб Сергеевич, все будет замечательно, я вам обещаю: я не могу уйти просто так: тебе будет хорошо: мы просто подарим друг другу одну ночь: У нас вчера появились маленькие тайны. Пусть прибавится еще одна:большая, настоящая, на всю жизнь: Разреши мне поцеловать тебя: всего:

Расстегивает ему рубашку.

Твоим сосочкам будет очень приятно: Не прогоняй меня, пожалуйста... Я тебя прошу: очень прошу: Ого! Какое у тебя родимое пятно прямо под сердцем, дай я его поцелую: Оно у тебя с самого детства?..

ГЛЕБ. Подожди, Маша: Что-то очень закружилась голова: Кажется, такой стресс выше моих слабых сил: Я сейчас просто грохнусь:

Покачнулся. Мэри подхватывает его, усаживает в кресло. У Глеба глубокий обморок.

МЭРИ. Все-все-все: Посидите спокойно, Глеб Сергеевич, я больше не буду приставать, вот дура! Чуть не угробила единственного верного мужа в этом городе: Глеб Сергеевич! Что с вами? Глеб Сергеевич, очнитесь, пожалуйста: Не слышит.

(Прикладывает ухо к груди.)

Сердце, слава богу, бьется. Просто без сознания. Но как стучит, не дай бог, инфаркт долбанет: а вдруг уже?

Набирает по телефону 03.

Алло, алло, скорая?.. срочно приезжайте на Весенний проспект, человек без сознания, вдруг умрет: Какой человек? Замечательный человек, уникальный мужчина, таких больше нет вообще. Вы его тоже, наверное, знаете, это Глеб Приборов, артист драмтеатра. Видели?: Я кто? Я тут просто случайно, в гостях, зовут Маша: какая разница кто я ему, вы приезжайте скорее: Адрес? Адрес я не знаю:Здесь пересечение Весеннего проспекта и Комсомольской улицы. Я могу встретить во дворе: Как потерял сознание? Ну, просто сильно разволновался, с непривычки: Пройдет думаете?.. Хорошо, я перезвоню через пять минут, если не очнется.

Кладет трубку. Берет листок с телефоном Наты. Смотрит на Глеба, решается. Набирает номер. В гостинице звонит телефон. Ната выходит в халате, берет трубку.

НАТА. Алло, слушаю вас.

МЭРИ. Наталья Порфирьевна, добрый вечер.

НАТА. Здравствуйте, что скажете?

МЭРИ. Это Мэри вам звонит.

НАТА. Мэри?.. Ты откуда?

МЭРИ. Из вашей квартиры.

НАТА. Ты же ушла ночью.

МЭРИ. Ушла, а потом пришла.

НАТА. Что ты там делаешь?

МЭРИ. Доказываю мужскую теорему, что дважды два четыре. Как договорились.

НАТА. А где Глеб?

МЭРИ. Недалеко.

НАТА. Дай ему трубку.

МЭРИ. Он не может, не хочет с вами сейчас говорить.

НАТА. Не валяй дурочку. Не морочь мне голову. Как ты узнала этот телефон?

МЭРИ. Я звоню из вашей квартиры. Телефон записал Глеб, когда вы просили его разбудить вас завтра утром. Просили?

НАТА. Дай ему трубку.

МЭРИ. Он в туалете. С ним все в порядке. Слушайте доказательство теоремы. У мужчины Глеба Приборова, вашего верного мужа под левым соском большое родимое пятно. Надеюсь, помните. Вам хватит? Или спуститься пониже?

НАТА. Хватит.

Кладет трубку.

ГЛЕБ

( застонал, открыл глаза).

Что тут происходит?.. Ты кто?

МЭРИ. Глеб Сергеевич, все в порядке, я Маша, ну, которая Мэри. Вчера вы меня спасли, помните?

ГЛЕБ. Да-да, Мэри, Маша, Маруся: я что-то не в себе:сейчас все пройдет. Ты кому звонила?

МЭРИ. В скорую. Вы отключились совсем, я так испугалась: Вам лучше?

Поднимается.

Но что-то ноги плоховато держат. Пожалуй, мне надо прилечь.

МЭРИ. Пойдемте, Глеб Сергеевич, в спальню. Я вас уложу баиньки и буду сидеть около вас хоть всю ночь. Господи! Почему вы не мой папа!

Поддерживает Глеба, уходят. Ната набирает номер по телефону.

НАТА. Скажи, пожалуйста, Дима, на твоем теле есть родимые пятна?.. В каком смысле? В прямом, Димочка. Где-нибудь на животе, на ягодицах и в прочих интимных местах у тебя есть родинки?.. Что ты говоришь... Даже так!.. Приходи, милый, мне не терпится пересчитать и перецеловать все твои пятнышки.

Следующий день. Глеб сидит дома, читает газету. Входит Ната. Долго стоит молча, 'ласково' смотрит на мужа.

ГЛЕБ

(наконец увидев, встает).

Ната! Привет, дорогая, с приездом. Ты так тихо, как профессионал-домушник. Наконец-то! Я совсем заждался. Что ты так странно смотришь? Я в чем-то провинился?

НАТА. Где она?

ГЛЕБ. Кто? Ты о ком, Ната?

НАТА. Не ломай дурака. Ты прекрасно знаешь. Где эта милая барышня?

ГЛЕБ. Зачем она тебе?

НАТА. Спросить хочу, как ей удалось. За два дня!

ГЛЕБ. Что удалось?

НАТА. Изучить твою физиологию лучше, чем мне за сорок лет!

ГЛЕБ. Нисан Димочки не переворачивался по дороге? О чем ты вообще, дорогая?

НАТА. О твоем родимом пятне под левым соском, дорогой! Я уже о нем подзабыла, спасибо весенняя краля напомнила.

ГЛЕБ. Она видела пятно? И что?

НАТА. Ничего. Ты, наверное, просто подрабатываешь демонстратором мужской фигуры перед милыми барышнями? Вполне невинное хобби!

ГЛЕБ. Я тебе сейчас все объясню.

НАТА. Не надо. Я пришла за вещами. Дима ждет меня внизу. Я переезжаю к нему. Возьму пока самое необходимое.

ГЛЕБ. Точно перевернулись. И ты стряхнула голову.

НАТА. Может быть. Но жить с тобой после красотки Мэри я больше не смогу. Не утруждай себя объяснениями.

(Садится.)

Сейчас уйду, только соображу, что надо взять.

ГЛЕБ. Да, Наташа, я не собираюсь ничего скрывать. Мэри была здесь. Мы провели вместе день:

НАТА. И ночь.

ГЛЕБ. Между нами ничего не было.

НАТА. Она готова была рассказать мне не только о родимом пятне на груди, но и о других особых приметах.

ГЛЕБ. Клянусь тебе, Ната. Я, кажется, понимаю откуда Мэри, а вообще-то она Маша, Мария Ромашкина, узнала об этом пятне.

НАТА. Как трогательно. Мне она почему-то наотрез отказалась назвать свое имя. Где она сейчас?

ГЛЕБ. Уехала домой, в Сосновку. Мы с тобой сделали для этой девушки великое дело, Ната.

НАТА. Особенно ты.

ГЛЕБ. День рождения в нашей квартире оказался переломным для Маши Ромашкиной. Она больше не вернется на Весенний проспект.

НАТА. Значит, переберется в Интурист. Там цены повыше.

ГЛЕБ. Нет, Наташа. Она больше вообще не будет себя продавать.

НАТА. Меня это не интересует. Но вот наш спор твоя барышня, к сожалению, выиграла.

ГЛЕБ. Какой спор?

НАТА. Неважно. Передай Марии Ромашкиной, что в театральное училище она с блеском поступила. Осталось формально сдать экзамены. Пусть приезжает.

ГЛЕБ. Вот это замечательно, Ната. Она действительно очень способная девушка.

НАТА. Еще бы! Легко и органично совратила почтенного джентльмена, вроде бы не склонного к легкомысленным романам.

ГЛЕБ. Ты заблуждаешься, Ната. Я привезу Мэри-Марусю, и она сама тебе скажет, чем мы с ней занимались.

НАТА. Вот уж уволь! Впрочем, можешь привозить, меня все равно здесь не будет.

Входит Дима.

ДИМА. Здравствуйте, Глеб Сергеевич, извините, дверь открыта.

ГЛЕБ. Здравствуйте, Дмитрий Петрович. Что вы сделали с моей женой за полтора дня. Я ее совершенно не узнаю.

ДИМА. Она больше не жена вам, Глеб Сергеевич.

ГЛЕБ. И этот рехнулся. Где вы перевернулись? Лучше все-таки ездить на автобусе, Наташа.

ДИМА. Я сделал Наталье Порфирьевне предложение руки и сердца, и она его не отвергла. Обещала дать окончательный ответ после разговора с вами.

ГЛЕБ. Это правда, Ната?

Пауза. Звонит телефон.

НАТА

(берет трубку).

Алло, я слушаю: Скорая помощь? Вы не ошиблись?.. Да это квартира Глеба Приборова: Как он себя чувствует? На вид вполне здоров, а в чем дело?.. Вчера звонила девушка Маша? Так, и что: обещала перезвонить и не перезвонила: понятно: Спасибо, не беспокойтесь, с Глебом Приборовым все в порядке.

Кладет трубку. Пауза

Тебе вчера было плохо?

ГЛЕБ. Прихватило. То ли сердце, то ли голова. Минут на пять вырубился. Маруся испугалась и позвонила. Наверное, она делала мне искусственное дыхание, расстегнула рубашку и увидело это пятно.

НАТА. А потом?

ГЛЕБ. Потом я очнулся, доковылял до спальни с ее помощью: Я спал всю ночь один, Ната. Это святая правда.

Пауза.

ДИМА. Наталья Порфирьевна, мы идем?

НАТА. Вы идете один, Дмитрий Петрович. Извините, я была вчера, кажется, не в себе и ввела вас в заблуждение. И себя тоже. Поездка была превосходной. Спасибо вам за нее. Всего хорошего.

ДИМА. Спасибо и вам, Наталья Порфирьевна. И за вчерашний спектакль, и: за все двадцать пять лет знакомства.

(Другим тоном.)

Не забывайте, пожалуйста, дорогие актеры, завтра в одиннадцать репетиция.

ГЛЕБ. Непременно будем вовремя, Дмитрий Петрович. Всего наилучшего.

Дима уходит.

А как быть с Машей Ромашкиной? Ты не передумала ее принимать?

НАТА. Как хочешь, дорогой. Я против не буду. Как я устала: Всего два дня, а словно два года прошло. У меня к тебя просьба.

ГЛЕБ. Все что в моих силах, Наточка.

НАТА. Включи, пожалуйста, ванну. Мне надо смыть с себя дорожную пыль.

ГЛЕБ. Сей момент.

НАТА. Подожди. Я должна тебе сказать:

ГЛЕБ. Может, после?

НАТА. Нет, лучше сразу. Это очень важно:Ты был прав, мой дорогой, золотой муж. Я не буду больше ездить на иномарке. Обещаю. Будем трястись с тобой вместе на старом, потрепанном, видавшем разные виды: родном, отечественном автобусе. Всегда. Да, милый?

Смотрят друг на друга. Глеб подходит, целует ей руку, она прижимает к себе голову мужа.

Конец.