|
* * *
О, вымысел, ты - божество
И детская игра поэта,
Блик лунного луча,
Сноп света, -
Искусства суть и естество,
То, чем душа вещей согрета,
Что сводит судорогой рот
И в струнах Вечности пропето.
И обретают плоть и путь
В косноязычье бормотанья
Неясных звуков сочетанья.
А под словесной легкой тканью -
Гармонии живая ртуть -
Неуловимый переход
От контрапунктов осязанья
В реальность нового сознанья.
Воображения полет
Над ломкостью прозрачных вод.
апрель-июнь 2006
* * *
Крымское настроение
Дочери
Прошу - не торопись, постой,
Не уходи - еще помедли!
Пока утешный мрак ночной
Не обовьет родную землю,
Пойдем к сомлевшим в жар холмам,
Увитым красным виноградом,
Где Крыма дымная чалма
Парит в хаосе камнепада,
Где ягодами алычи
Катает наш язык послушный
Названья, начертанья чьи -
Алупка, Ялта и Алушта,
Где моря мреющий изгиб
Скользит в опаловой оправе,
Где влажный след босой ноги
Божественному следу равен.
Когда чрезмерность красоты
Переполняют дух и тело,
Почувствуешь внезапно ты,
Как раздвигаются пределы.
Как светлячка волшебный блик
Пронизывает расстоянья -
Так ты, ничтожен и велик,
Летишь в ладонях мирозданья.
февраль 2006
* * *
Эти светлые, ясные дни
Я снизала в янтарные четки.
Абрис твой в застеколье возник,
Но неясный, неявный, нечеткий:
Что за сполох родных миражей
На изломе, излете дороги?..
К ним бежать по стерне, по меже,
Пока носят без устали ноги.
Словно червь шелковичный, тянуть
Драгоценную ниточку смысла,
Обрывать календарь - и в суму
Схоронить дорогие мне числа,
И на сердце сберечь, помянуть
И беду, и любовь, и утрату.
И прощенья просить, в дальний путь
Уходя. И платить свою плату,
Чтобы жизни угли вороша,
Достигая земного предела,
От вины не болела душа,
Отрываясь от бренного тела.
июнь 2006
* * *
Воспоминание о Зальцбурге
Дочери
Поедем-ка к Моцарту в Зальцбург!
В предутренней мгле золотой
Из кружева венского вальса -
В уют над неспешной рекой.
В старинной гостиничке светлой,
Где дух векового жилья,
Уснем под 'Волшебную флейту'
И майскую трель соловья.
Сквозь пепел и кровь лихолетий,
Чуму, чей творец - человек,
Оплакав всех сгинувших в нетях, -
Назад, в восемнадцатый век.
Здесь помнит булыжник стремленье
Его торопливой ноги.
Прислушайся: там, в отдаленье
Еще затихают шаги:
Там букли седые мелькнули,
И золотом шитый камзол:
В окне занавеска взметнулась
И скрипки пронзительный зов.
Любимая 'Сорок вторая'
Сияющей грацией нот,
Ликуя, скорбя и прощая,
Утешит: 'Поверь: все пройдет:'
: На плавных legato качнуться,
Над нежным piano взгрустнуть,
Со scherzo бравурным рвануться -
Все створки души распахнуть:
Что знал он такое - воздушный
Юнец, золотое дитя,
Что горло слезами нам душит
Почти три столетья спустя;
Что смог уводить за пределы
В серебряный дым, в высоту,
Изринуть из бренного тела, -
Вновь ввергнуть в земную тщету?..
Ты слышишь: вот скрипка, валторна,
Вот дудочка, флейта, свирель:
Смеется и плачет, и стонет -
И молит любви менестрель.
И влившись в воздушные хоры,
Став небом, цветами полей,
Плывет белоснежным аккордом
Над замком на древней скале.
февраль 2006
* * *
Ты жалкий шут или мудрец?
В догадках утону.
Тебя открою, наконец,
Как новую страну.
И побреду в твои поля
Бродягою с сумой,
И опалит меня земля,
Впитавшая твой зной.
И опалит тебя любовь
Моя, как Божий гнев.
И обожжет живая боль -
Души открытый нерв.
1967
* * *
Как страшно одиночество вдвоем.
Как противоестественно жестоко:
Двух жизней тектонический разлом
Затопит время пожирающим потоком.
'И море, и Гомер, - все движется любовью'*.
Но нет источника движенья - как тут быть?
Из рук, сведенных судорогой боли,
Спасения выскальзывает нить.
О, Господи! Дай силы без огня
Осилить мрак скудеющего дня.
1997
* О.Э. Мандельштам
* * *
Кружи мне голову, кружи
Волшебной мукою касанья.
На плечи руки положи,
Чтоб спазм перехватил дыханье.
И губ тепло, и рук озноб,
И обморок горячей крови -
Как послегрозье, как озон:
Промыто, ярко все, так внове
Бессонниц раскаленный бред,
Томительные ожиданья,
Перетеканье мрака в свет,
Словами полное молчанье.
И юности живая тень
За мною следует всечасно.
А сердцу грезится меж тем
Не счастье, - но возможность счастья.
Заколдовал: Заворожил:
То флейта: То свирель: То лютня:
Кружи мне голову, кружи.
Пусть день, пусть час, всего минуту.
1999
* * *
Л. Лебедевой
Бывают дни - словно прощаясь
И отстранясь уже слегка,
Себя в пейзаже различаешь
Как будто бы издалека.
Под флером акварели дивной
Переливаясь и дрожа,
Все прошлое, как Атлантида,
Мерцая, тает в миражах.
И безымянного названье -
На острие карандаша.
Чего не ведает сознанье -
То знает лишь одна душа;
Всего, что кануло бесследно,
И унеслось, и не сбылось,
О чем мечталось ночью бледной,
В наплывах музыки и слез,
Когда июньский сумрак краткий,
Едва войдя в мое окно, -
Бежал, в траву швырнув украдкой
Росистых бусин серебро.
И невозвратность сдавит горло,
Когда сольются две реки -
Самозабвение восторга,
Самозабвение тоски.
май 2000
* * *
Сестре
И снова, как встарь, от любви задохнуться,
Ее гениальный чертеж постигая.
В преддверие рая шагнуть - и очнуться,
Когда совершится изгнанье из рая.
Бесплодную, скудную землю ногтями
Взрыхлить, удобряя слезами и кровью.
Рожать, хоронить, возвышаться и падать,
И в тысячный раз на разрушенном - строить.
И душу храня от смиренья и гнева,
И выжить сумев в этом гибельном крае,
Лишь смутную память несем в своих генах, -
И думать забыв! - о потерянном рае.
И только однажды, уже на излете,
Тебя вдруг пронзит понимания болью:
Обычная жизнь, как у сотен и сотен, -
Но это и было великой Любовью.
2000
* * *
Память
:Нам нет спасенья ни в обмане,
Ни в отреченье от вины.
Прощенья, как небесной манны,
Мы тщетно ждать осуждены.
Не помогают оправданья:
Язык и немощен, и нищ,
Когда нас на колени память
Бросает вновь у пепелищ.
1968
* * *
Литовские мотивы
1
Струится тихо отблеск сосен
В зелено-золотой воде.
Ах, это осень,
осень,
осень
Смешала краски на холсте.
И перепутала созвездья,
Портреты, запахи, цвета.
И показались неизвестными
Давно знакомые места.
И море, с щедростью лихою,
Швырнув на берег якоря,
Лежит зеленою лисою
И лижет руки сентября...
Уходит август по ступеням
Дюн, словно солнц, упадших ниц.
И проясняется сплетенье
Сосновых заскорузлых лиц.
Нащупывают пальцы сущность:
Непостижимы до поры,
Как сердцевины сосен,
судьбы
Под бурой накипью коры.
2
Сплету я сеть
И рано утром
Поймаю солнце в невода,
Пока прозрачная вода
В оцепенении минутном
Непогрешима и чиста,
Как капля первого листа.
Мой пленник,
Жаркий и немой,
Мольбой безмолвной обжигает
И разбивается о камни
Лучей рокочущею гаммой:
А под ногой поет песок,
И в душу входит мирозданье,
Как Бог вошел в свои созданья.
И свод небесный так высок,
Как звук струны оборванной,
Как вскрик.
А солнце -
Во мне.
Куршская коса, Юодкранте, 1969
* * *
Две элегии
Марине
Птица юности сладкоголосая,
Ты слышна еще где-то в ветвях,
В оголенных осенних просеках
В неприветливых наших краях.
Голос твой, приглушенный, но чистый,
Различаю сквозь рев толпы,
Пронизал он тканью лучистой
Лет прошедших туманную пыль.
Он в гортань мне вливается тонкой,
Серебристо-звонкой струей,
И его виноградные ноты
Превращаются в голос мой.
Я жива! - и люблю, и дышу,
И смеюсь, и тоскую, как прежде.
Только все истончается путь:
Только все не кончается нежность:
ноябрь 2004
Юре
Зачем так короток наш срок?
Еще и прожито так мало,
еще и самых важных слов
с тобой друг другу не сказали.
Еще летящий снежный путь
в ночи сияющей так светел.
Еще ты на моей щеке
слезы печальной не заметил.
Еще душа не холодна
и с равнодушьем не знакома.
Но клонится уже звезда
судьбы к земному окоему.
январь 2005
* * *
Брось иллюзии напрасные -
никому мы не нужны.
Ходим в нелюбимых пасынках
у своей родной страны.
Кто уехал - будьте счастливы!
Но одно я знаю: мне
лечь в жестокой и неласковой, -
но единственной земле.
август 2006
* * *
Марине Михеевой (Персиковой)
Запахи, звуки, сумятица
почек, капели, дождя
и бормоток, и невнятица -
почерк московского дня.
Это сейчас - или в юности?
Вечного града сумбур,
помесь богатства и скудости,
прошлого века прищур.
Флейты щемящая песенка,
как путеводная нить,
тянет к Покровкам и Сретенкам -
не потерять, сохранить:
С них мы на горнюю лестницу
торим упорно свой след,
не изменив себе, сверстница
из незапамятных лет.
июнь 2006
* * *
Прими меня, осень в объятья свои.
От серой печали невстреч, нелюбви,
От этой мучительной горькой тоски -
К твоим горизонтам, что стали близки.
Прозрачного воздуха звонкий хрусталь,
Просторных небес холодящая сталь
Над рыжею ржавью древесных рубах
На вольных равнинах, в смолистых лесах.
О как истончается времени нить!
- Кукушка, кукушка, а сколько мне жить? -
И добрая птичка одарит в ответ
От щедрого сердца десятками лет.
Неведомы сроки земного пути.
И надо подняться. И надо идти.
Мне б в этой огромности что-то понять
И правду Другого - иного! - принять,
И вдохом бездонным вобрать этот мир:
И земли, и воды, и неба эфир,
И дочки тепло, и улыбку отца -
И с этим по жизни идти до конца.
ноябрь 2006
* * *
Творчество
И вдохновеньем задохнись, дрожа,
словно морозом дымных перелесков.
Пусть жжет гортань неостудимый жар,
и кровь в висках отстукивает резко.
И никому такое не дано.
Одним творцам судьба предначертала
достичь гармонии, познать ее -
и вновь
все упустить.
И все сначала:
1968-2001
* * *
|