| |
1
ИННА ЯРОСЛАВЦЕВА
Ну что, мин херц - мажорные тона?
Ну что, мин херц - мажорные тона?
Апрель глумится, вечность не видна,
Зонт навсегда пересекает площадь...
Ты говоришь - не проще ли? Не проще
Свет режет в кровь края о витражи,
Стекая красным к каменным подножьям.
Апрель не отменяет бездорожье.
Мин херц, когда вернешься - расскажи.
ВАЛЕРИЙ ЗАХАРОВ
Ты сохрани рисунки акварели
Когда вернусь - не знаю, но прошу:
Ты сохрани рисунки акварели,
Что затереть ногами не успели -
Мажорными тонами дорожу.
Кусочки света красным по камням,
По мостовым, по щелочкам асфальта...
Я не гранильщик черного базальта
И не оценщик уходящим дням.
Апрель глумится, вечность отступила...
Зеленый цвет уснул на витражах -
Кровавое в весенних виражах...
Я знаю - ты за это заплатила...
Скажу - прости - а есть ли смысл в словах,
Когда бушует бездорожье в душах,
И вешек нет в морях - они на суше,
А старый зонт разорван на ветрах.
Когда вернусь - не знаю, но молю:
Ты сохрани рисунки акварели,
Пусть проще их загнать в тона пастели,
Свои цвета я яркими люблю...
2
ИННА ЯРОСЛАВЦЕВА
Про черный зонт...
Сидеть на подоконнике, шалея,
От мысли, что по правилам игры
Со стуком, как бильярдные шары,
Столкнувшись, судьбы разлетятся снова.
И вытирать не то чтобы слезу,
Но мокрый след от выспренного слова...
Конверт заклеен. Запит привкус клея.
Вот и ответ на долгое 'могу ли?'.
Твой черный зонт вливается внизу
В нью-йоркскую флотилию июля,
Плывущую утесами Бродвея
Чужие завоевывать миры
ВАЛЕРИЙ ЗАХАРОВ
Мой черный зонт "вползает" в Вашингтон...
Мой черный зонт "вползает" в Вашингтон,
Косая Пенсильвания милее
Утесов стеклокаменных Бродвея,
И Потомак красив, как летний сон.
А наши судьбы... это не игра.
Их не начать сначала по законам,
Бильярдный шар не следует канонам,
И шепот побеждает стук всегда.
Тот шепот сушит правдой мокрый след,
Вновь на мели флотия в июле,
Миры чужие в роскоши уснули,
А мы спешим на праздничный обед.
Сушими и суши с васаби жгучей
Запьем по-русски - пусть они шумят,
Пугая слабых и болезненных щенят,
Наш волчий взгляд пробьется через тучи.
Конверт заклеен. Он гарант от бед.
Молчит свидетель-рваный черный зонтик...
И знак судьбы - небрежный шар о бортик,
Как горький привкус клея на десерт.
3
ИННА ЯРОСЛАВЦЕВА
О счастливом билете
Если мерзнуть стоять и автобус прождать много лет,
То за пару монет
Ты получишь счастливый билет.
В карамельно-ванильный мороз от бабаевских труб.
В застывающий пар. Намокающий шарф возле губ.
Продыши на стекле индевеющем синий кружок.
Дореформенный в кассу из варежки брось пятачок.
И автобус опять остановится около школы,
Где знакомые спины вдали и раскатан каток.
Их опять не догнать, поскользнувшись, и ветер жесток.
Впрочем, нынче на том тротуаре киоск кока-колы,
И от нас до киоска немерянно миль на восток.
Говорят, в автопарке давно изменили маршрут.
Может врут.
Наливай. Не горюй. Я уверена - врут.
ВАЛЕРИЙ ЗАХАРОВ
После первой мы вспомним...
После первой мы вспомним когда-то родной Авангард,
На Калужской ларьки и румяных торговок с мешками,
Запах семечек жареных и зазывал с пирожками,
Да известный всем парк, где фальшивил подвыпивший бард.
За счастливый билет пустят нас в опустевший Ударник
На последний сеанс в мир надежд на последнем ряду.
Ветер злых перемен не накличет большую беду,
И в соседнем дворе не уснет заблудившийся странник.
Эх, махнем по второй и залит кока-колой каток,
Лижет сладостный лед в этом сне мальчуган незнакомый,
И кружит карусель, рассекая мороз невесомый.
Вновь гудят поезда, возвращая ребят на Восток.
Нет нужды догонять. Снова вместе у старенькой школы.
Только вместо косичек на ком-то валютный парик.
Колька-друг поседел, а на вахте все тот же старик,
И смеется народ на зубастые чьи-то приколы.
Выпьем третий бокал - пусть исчезнет видение сразу:
Золотой пяточок превратился в тринадцать рублей.
Фимиам карамельно-ванильный сигар не сильней.
Бумер рвет по прямой, поклоняясь лишь нефти и газу.
Говорят, в автопарке давно изменили маршрут.
Если б только маршрут изменили в одном автопарке:
Мы торопимся жить и теряем секунды в запарке.
Не горюй. Наливай - ведь куранты по-прежнему бьют!
4
ИННА ЯРОСЛАВЦЕВА
Похоронный звонок через семь часовых поясов
Похоронный звонок через семь часовых поясов,
Для обеих сторон океана - привычное действо.
Тот пророк, задвигая на времени ржавый засов,
Отбывает в запой, бормоча о тоске манихейства.
О двоичности мира, о светлом начале пути,
О костре на квадратике мерзлой московской землицы,
Что придется долбить, натирая мозоль до кости.
Я опять не сумею приехать в Россию проститься.
И как новый апрель - под колеса летят лепестки,
Вереницей, захлестом, твоей несезонной метелью,
Словно пух из крыла над холодной больничной постелью,
Да неловкий бумажный комок в неразжатой горсти.
Не звони по ночам. А когда позвонишь - не молчи.
Я боюсь телефонных звонков в средине ночи.
ВАЛЕРИЙ ЗАХАРОВ
Ты не бойся звонков телефонных сквозь семь поясов
Ты не бойся звонков телефонных в кромешной ночи
И дружи с тишиной, выползающей ночью из трубки.
Провались в этот ад, подхватив по дороге мечи
Для сраженья с "костлявой" до самой последней минутки.
Пусть коса подлинней боевого меча-кладенца,
И пусть шансы стоят как один к тридцати, но так все же
Позабудь про двоичность - у мира не видно лица,
И реши для себя - чья земля тебе будет дороже...
Бей наотмашь сильнее, и рухнет тот ржавый засов,
Что берет время в плен и любимых уносит в пространство.
Есть незримая сила у старых московских часов,
Что сквозь семь поясов часовых берегут постоянство.
Океанские бездны укроют иные миры,
По волнам, словно пух, полетят ожерельные кольца
И ворвутся звонками любви и весенней поры,
Заменяя потери рождением нового Солнца!
5
ИННА ЯРОСЛАВЦЕВА
Тополиная горечь последней недели весны
Тополиная горечь последней недели весны,
Заливает гортань и глаза заставляет слезиться,
И июнь обещает беспечно-гамачные сны,
И сажает пятно посредине последней страницы.
Можно все изменить. Смыть окно. Передвинуть диван.
Развороченный быт постепенно срастается с телом,
Для чего тебе дан этот день, этот час, этот план,
Если всякий маршрут - только контур прочерченный мелом?
Подожди. Будет свежая долька луны к chardonnay,
Дребезжание звезд на ветвях из-под паруса шторы,
И однажды спиной прислонившись к холодной стене
Обретешь наконец ощущение твердой опоры.
А пока тридцать пятый бесцельный вопрос 'почему',
Без ответа оставив - оставь навсегда без ответа,
Потому что весна задыхается в вербном дыму,
За которым грядет беcпросветно-рабочее лето.
За которым - туман, за которым -совсем невтерпеж
Ожидать, что по пьесе без промаха выстрелят ружья.
И опять не дождавшись, лишь клейкую почку смахнешь,
Оставляя на смежных страницах беды полукружья.
ВАЛЕРИЙ ЗАХАРОВ
Тает мартовский снег
Тает мартовский снег, унося след последней беды.
За апрелем весенним крапивою май зеленится.
Никуда не уйти от превратностей странной судьбы,
И опять по ночам то ли гром, то ли выстрел приснится.
Ничего не меняй, пусть покроется пылью диван.
Он хранит теплоту наших тел, что сроднились навеки.
Термостат наших душ нарисует отточенный план,
Чтобы тонкой струной зазвучала любовь в человеке.
Распахни шторы в ночь и пусти звездопад на ковер.
Звезды гаснут у стен и сползают алмазами на пол.
Пробегись по камням и зажги страстью лунный шатер
И найди свой ответ на забавный вопрос тридцать пятый.
Пусть бесцельный вопрос обретет долгожданную цель.
Лето силы вдохнет, и опять засверкают зарницы.
Тополиная горечь уйдет, и наступит апрель.
Время вспять потечет, и мечты возродятся как птицы.
Снова старый туман разбежится веселым ручьем,
Бесконечно терпенье у мудрой и вечной Природы.
До утиной охоты пропахнут патроны жнивьем,
Полукружья беды превращаются в кольца свободы!
6
ИННА ЯРОСЛАВЦЕВА
Этюд о дожде
бездонный дождь, размотанный на нитки,
протянутый от двери до калитки
до той сосны, что ветками в туман,
цепляясь за невидимую стену
за прошлый год, за мертвую мечту..
И я смирюсь, что в ощущеньях дан
Нам этот мир. И соглашусь на цену.
И книгу до рассвета не прочту.
ВАЛЕРИЙ ЗАХАРОВ
Сезон дождей
Сезон дождей. Шальное полотно одежд
Добротно соткано из капелек надежд
С утра... Наряд сверкает и несет тревогу
Во взгляде на любимую сосну,
Вдруг в мыслях растворяется туман -
Забыть про цену и любить мечту!
Пусть кем-то приведен неверный план,
Но я пускаюсь в новую дорогу!
7
ИННА ЯРОСЛАВЦЕВА
Пустоту называют осенью. Боже мой,
Не по той попадая клавише - провидение,
От того, что замерзнув, душа поспешит домой,
Не искать спасение от, но принять спасение.
От того, что мне нынче опять не хватает слов,
Не замызганных слов, пусть неточных, пускай не острых,
Описать этот день и падение всех основ
Нашей жизни из гари неба на хрупкий остров...
Нам еще возвращаться засветло - дни длинны,
Сентябри теплы в этом городе, ночи пряны.
День в году проживать без горечи - без вины,
Сентябри тихи, и как в юности многогранны.
Этот город расширит зрачки, да оскалит пасть -
Он живых отличит по запаху в новом облике -
Там, где яблоку негде упасть, ни пройти, ни встать,
Там, где души слетали на землю в бетонном облаке.
Ты всегда просил - молодым уйти, молодым.
Над заливом развеют прах - и остаться здесь,
Где блестит асфальт надеждой и перламутром...
Кофе будет слегка слабоват, но горяч как дым.
Разболтаешь в нем сахар да бурой корицы взвесь.
И от крышки повалит пар, и начнется утро.
ВАЛЕРИЙ ЗАХАРОВ
Красоту называют осенью
Красоту - называют осенью. Даже на Покров
Поспешила и смогом наполнила город - провидение!
Золотых куполов не видать вдали от дневных костров,
Что горят в лесах, продолжая тлеть в воскресение.
Все слова бурлят по ночным ручьям, по Москва реке,
Собирая дань с летнего тепла зимним холодам.
Окончание слов, всех сомнений суть - слезы на щеке.
Да ветра поют старенький мотив чистым проводам.
Приезжает автобус в сыром октябре ночь в полночь,
Фонари не лекарство - не видно ни зги, пути домой.
Только странная память всегда отгоняет прочь,
Тех кто рядом по жизни к вершинам ходил с тобой.
Нас не тронет рассвет, не заставят уснуть холода.
Пусть кварталы ночные исполнят души стриптиз.
Будем молча бродить по остывшим городам
И с пустынных мостов кинем камушек серенький вниз.
Вы запомните город и нас такими как есть.
Мы же были, любили, страдали и побеждали
Нас прощали, но не всегда:так что же:
По реке скользит ледяная взвесь,
Первый снег покрывает наши скрижали,
Главное, чтоб любили и понимали. Что дороже?
14 октября 2005
|