Документ взят из кэша поисковой машины. Адрес оригинального документа : http://chronos.msu.ru/old/RREPORTS/khasanov_phenomen_vremeni/Glava6.htm
Дата изменения: Sat Dec 14 13:28:31 2013
Дата индексирования: Fri Feb 28 20:56:45 2014
Кодировка: Windows-1251

Поисковые слова: принцип д'аламбера
Glava6

Гл. 6. Время как философская категория и естественнонаучное понятие

1. Время как метризованная длительность

Начиная с Парменида и Аристотеля, широкое распространение имеет мнение, что настоящее время - это отделяющее прошлое от будущего бездлительное мгновение. Представление о бездлительности настоящего времени заставляло многих мыслителей отказывать материальному миру в истинном бытии. В действительности же любое материальное тело, любой материальный процесс, пока они существуют, - они существуют в настоящем времени. И хотя наполняющие материальный мир конкретные материальные объекты бренны и не могут существовать бесконечно долго, они не приходят в настоящее время ' из будущего' и не удаляются ' в прошлое' , а возникают и перестают существовать в результате происходящего в настоящем времени движения материи. ' Из будущего возникают' и в ' прошлое уходят' не объекты и процессы материального мира, а лишь их состояния101. Если элементарный акт количественных и качественных изменений объектов и процессов материального мира определить как ' событие' , то можно сказать, что ' возникают из будущего' и ' уходят в прошлое' различные события, тогда как сам материальный мир находится в вечно длящемся настоящем времени. Это объективно реальное бытие, наличное пребывание, актуальное существование материального мира, его объектов, процессов и событий и есть дление. Длиться - значит быть в наличии, актуально существовать.

Поскольку ' из будущего возникают' и ' в прошлое уходят' не сами материальные объекты, а лишь их состояния, то для самих материальных объектов неживой природы, а также для не обладающих сознанием живых организмов нет никакого прошедшего и будущего времени, а есть только непрерывно длящееся настоящее время. Для того чтобы представлять себе прошедшее и будущее время, необходимо обладать памятью и воображением.

Прошедшее время - это отражение в нашем сознании цепочки тех объективно существовавших и сменивших друг друга событий и состояний материальных объектов, которые в реальной действительности уже перестали существовать, но их информационные образы либо сохранились в нашей памяти, либо формируются в нашем сознании благодаря полученной об этих событиях информации. Объективность прошедшего времени означает, таким образом, не актуальное существование в реальной действительности прошедших событий и состояний материальных объектов и процессов, а только то, что они действительно когда-то ' в прошлом' актуально существовали в настоящем времени.

Будущее время - это существующая в нашем сознании цепочка образов тех еще не наступивших событий и состояний материальных объектов и процессов, которые, сменяя друг друга, могут (или должны) реализоваться 'в будущем' как явления настоящего времени. Основой формирования в нашем сознании подобной абстракции является то обстоятельство, что протекающие в настоящем времени материальные процессы и изменения состояний материальных объектов подчиняются объективным законам, зная которые, можно предвидеть будущие события материального мира. Объективность будущего времени - это объективность закономерно обусловленного потенциального бытия тех событий и состояний материальных объектов и процессов, которые с определенной степенью вероятности могут наступить и стать актуально существующими событиями и состояниями материального мира.

Итак, актуальное существование, пребывание или дление материального мира - это процесс непрерывных количественно-качественных изменений наполняющих его материальных объектов и протекающих в нем материальных процессов, в ходе которого возникают новые и исчезают ранее существовавшие материальные объекты и системы и таким образом происходит постоянное обновление или непрерывное ' становление' материального мира. Это и есть его временное бытие.

Как мы выяснили, реальное существование материальных объектов представляет собой процесс непрерывной смены их состояний. Причем наличным актуальным бытием обладает какое-то конкретное состояние объекта, тогда как другие его состояния, в которых объект уже был или еще только будет, ' находятся' либо ' уже в прошлом' , и их уже нет, либо ' еще в будущем' , и их еще нет. С этими сменяющими друг друга состояниями связаны соответствующие моменты времени, и поэтому уходящая в прошлое и будущее цепочка состояний объекта - это вместе с тем и состоящая из моментов времени длительность бытия объекта.

Согласно выводам теории относительности, в физическом мире до синхронизации пространственно удаленных друг от друга покоящихся в данной инерциальной системе отсчета 'обычных часов' и введения временной метрики невозможно упорядочить отношением ' раньше (позже), чем' события, происходящие в разных точках пространства, и поэтому речь можно вести о длительности бытия только ' точечных' материальных тел.

Учитывая изложенное, мы можем сказать, что длительность - это непрерывное одномерное множество упорядоченных отношением 'раньше (позже), чем' бездлительных мгновений бытия материальных объектов.

Если мы желаем сохранить общепринятое словоупотребление и называть временем интервалы длительности, измеренные в секундах, минутах и других общепринятых единицах, то должны под временем понимать измеряемую, или метризованную, длительность. Объективной основой установления меры длительности и введения временной метрики является тот или иной класс соравномерных процессов, который выступает как объективно существующий стандарт равномерности. Поэтому мы можем определить объективное время как связанную с тем или иным классом соравномерных процессов равномерную длительность.

Мы получили почти ньютоновское определение времени (время - это равномерная длительность), которое от ньютоновского отличается только тем, что речь при этом идет не об абсолютной равномерности, а о равномерности, связанной с тем или иным классом соравномерных процессов. Отсюда следует, что в реальной действительности объективно существует неограниченное множество качественно различных времен, представляющих собой равномерные длительности бытия соравномерных процессов. Но до тех пор, пока мы не свяжем меру длительности с тем или иным классом соравномерных процессов, эти объективные времена существуют как бы лишь 'в-себе', но не 'для нас'.

Поскольку до сих пор общепринятым является представление о единственности класса равномерных и строго периодических процессов, то процедура метризации длительности, по сути дела, сводилась только к принятию метрических аксиом. Что касается выбора меры длительности, то этот вопрос либо вовсе не анализировался в силу его практической разрешенности, либо рассматривался как вопрос соглашения102. Но, как мы выяснили, метрику времени можно связать с разными классами соравномерных процессов, каждый из которых делает ' удобным' измерение времени в соответствующей области материальной действительности. Причем под ' удобством' понимается не бытовая комфортность, а максимальное упрощение научной картины мира. Так, общепринятый способ измерения времени оказывается 'удобным' в том смысле, что позволяет максимально упростить научную картину физического мира, благодаря тому, что в качестве 'часов' выбираются равномерные или строго периодические процессы, принадлежащие классу 'инерциально-равномерных' движений физического мира. Хотя способ метризации длительности выбирает исследователь, тем не менее здесь нет никакого элемента субъективизма, поскольку выбираемые для определения меры длительности процессы принадлежат объективно существующим в материальном мире классам соравномерных процессов.

Таким образом, в зависимости от того, какой класс соравномерных процессов взят нами в качестве материальной основы метризации длительности, мы будем иметь соответствующую форму объективного времени.

Рассмотрим теперь основные метрические аксиомы.

Пусть а, в, с - некоторые мгновения бытия материального объекта. Предположим, что при помощи того или иного класса соравномерных процессов введена мера длительности. Тогда величина длительности, или 'временное расстояние', между любыми двумя мгновениями а и в будет представлять собой функцию r (а, в), которая удовлетворяет следующим метрическим аксиомам:

1) r (а, в) > 0, если "а раньше, чем в";

r (а, в) = 0, если "а одновременно с в";

r (а, в) < 0, если "а позже, чем в" (или, что то же: "в раньше, чем а");

2) r (а, в) = - r (в, а);

3) r (а, в) + r (в, с) = r (а, с).

Метризованная таким образом длительность и есть время103.

Легко видеть, что метрические аксиомы остаются тождественными при использовании любых классов соравномерных процессов для установления меры длительности.

Действительно, отношения 'раньше (позже), чем' между мгновениями бытия рассматриваемого объекта не зависят от того, при помощи какого класса соравномерных процессов вводится мера длительности. Поэтому если при некотором способе введения меры длительности момент а был раньше момента в, а момент в раньше момента с и при этом выполнялись указанные выше метрические аксиомы, то и при любом другом способе определения меры длительности сохранится порядок моментов а, в, с и будут выполняться те же метрические аксиомы.

2. Объективность времени как метризованной длительности

Подытоживая сказанное выше, мы можем утверждать, что время как метризованная при помощи тех или иных классов соравномерных процессов длительность, несомненно, объективно, и его объективность обусловлена, во-первых, объективностью самого бытия, пребывания материального мира, его объектов, процессов и событий, во-вторых, объективным существованием соответствующих классов соравномерных процессов и, в-третьих, объективной структурированностью временных свойств, связей и отношений данной области материального мира относительно равномерной длительности потока соравномерных процессов как специфической формы объективного времени.

Вместе с тем имеются два противоположных, но в равной степени ошибочных подхода к решению проблемы объективности времени. Первый исходит из того, что время объективно в том смысле, что самостоятельно существует в материальном мире как некоторая материальная или идеальная субстанция (субстанциальная концепция времени), а вторая полностью отрицает объективность времени104.

Наиболее известной субстанциальной концепцией является концепция абсолютного времени классической физики, в которой время рассматривается как нематериальная субстанция, существующая наряду с материальными процессами, но независимо от них.

Ньютоновская концепция господствовала в естествознании более двухсот лет. Лишь в начале XX столетия на смену субстанциальной концепции времени классической физики пришла реляционная концепция теории относительности. Однако мнение, будто с всеобщим признанием теории относительности полную победу одержала реляционная концепция, весьма далеко от истины. Анализ существующих в философии и естествознании представлений о времени приводит к выводу о том, что наряду с реляционной концепцией широкое распространение имеет если и не тождественное ньютоновскому, то, по крайней мере, квазиньютоновское представление о времени как о некотором равномерно текущем, но весьма неопределенном по своей природе "потоке" или "течении".

Объясняется это тем, что, помимо элементарной живучести в сознании людей ньютоновской идеи абсолютного времени, сама теория относительности имеет некоторые черты, способствующие принятию интуитивных представлений о времени как о некотором объективном вездесущем равномерном движении. В теории относительности, а сегодня уже и во всей физике, общепринятым является предложенное А. Эйнштейном операциональное определение времени как некоторого измеряемого обычными часами физического параметра или некоторой "независимой переменной бытия". Но такое определение времени сугубо феноменологично. Здесь, по сути дела, абсолютизируется общепринятый способ измерения времени и предлагается, не задаваясь метафизическими вопросами о природе и сущности времени, довольствоваться результатами его измерения105. При этом время приобретает сугубо локальный характер. Правда, вводя представление о стандартных часах и разработав приемы синхронизации пространственно удаленных друг от друга часов, в СТО удается ввести представление о едином времени данной инерциальной системы отсчета. Однако операциональное определение времени как измеряемого обычными часами физического параметра оставляет открытым вопрос о природе этого параметра. В этих условиях представление о том, что в каждой инерциальной системе есть некоторое особое равномерное движение, которое не идентифицируется с конкретными равномерными движениями, при помощи которых измеряется время, а рассматривается как особое вездесущее движение, является вполне естественным онтологическим дополнением к сугубо феноменологическому представлению о времени как о физическом параметре, измеряемом синхронно идущими часами.

Выше мы отметили, что поток соравномерных процессов в соответствующей области материальной действительности выступает как материализованная форма существования равномерной длительности. В условиях, когда из всего бесконечного многообразия классов соравномерных процессов общеизвестным является один единственный класс ' инерциально-равномерных' движений, подобная ' материализация' равномерной длительности способна вызвать иллюзорное представление о материальности самого физического времени.

Существованию идеи субстанционального времени способствует и присущее человеку чувство времени, благодаря которому ему кажется, что он непосредственно воспринимает его равномерное течение и оценивает в общепринятых единицах величины различных интервалов длительности.

В формировании представления о времени как о некоторой равномерно текущей самостоятельной сущности важную роль играет также гносеологический принцип персонификации, согласно которому, как только в процессе познания те или иные свойства, связи и отношения материального мира фиксируются в понятиях и обретают собственные имена, так сразу же на свет появляются своего рода "лингвистические персоны", с которыми человек начинает обращаться как с самостоятельными сущностями106. Одной из таких персонифицированных абстракций и является субстанциальное время.

Онтологическая неопределенность фигурирующего в физике и в других естественных науках "времени" как некоего измеряемого обычными часами физического параметра, распространенность среди естествоиспытателей и философов интуитивных представлений о времени и, наконец, широкое обсуждение в последние десятилетия проблемы многообразия форм времени побуждают некоторых исследователей разрабатывать теории субстанциального времени. Интерес к ним в последние годы заметно возрос. Особую популярность обретает разработанная Н.А. Козыревым теория субстанциального времени /Козырев, 1958, 1991/. Однако анализ теории причинной или несимметричной механики Н.А. Козырева показывает, что в ней слишком много произвольных, а нередко и явно ошибочных положений и выводов для того, чтобы можно было считать ее достаточно серьезной научно обоснованной теорией времени.

В качестве примера субстанциальной концепции времени укажем на 'конструкцию времени' А.П. Левича /Левич, 1986, 1989, 1993, 1996 а, b/. Суть ее состоит в следующем. Все изменения 'естественных систем' (т.е. таких материальных образований, как живая клетка, живой организм, популяция животных, человеческое общество и т.п.), А.П Левич сводит к смене их состава (в клетке меняются атомы и молекулы, в живом организме - клетки, в популяции - отдельные особи, в человеческом обществе - люди и т.д.). Автор вводит понятие ' обобщенное движение' , или ' генеральный процесс' , под которым понимает смену состава естественных систем. Понятие ' течение времени' он объявляет синонимом понятия ' генеральный процесс' и считает, что такое определение, хотя и не проясняет природы времени, тем не менее оказывается полезным, операционально задавая события как замены элементов системы /Левич, 1989, с. 310/.

Далее вводится понятие ' пространство состояний' , представляющее собой абстрактное математическое пространство, ' точками' которого являются элементы рассматриваемой 'естественной системы', а сама система представляется в виде некоторого объема этого пространства, охватывающего все те элементы (точки пространства), из которых в данный момент состоит система. В такой абстрактной модели ' генеральный процесс' , или ' течение времени' , можно представить себе как пролетающий через контуры системы поток точек пространства состояний.

При этом автор прекрасно понимает, что если подобную модель использовать применительно к таким надмолекулярным естественным системам, как живая клетка, живой организм, популяция животных, человеческое общество и т.п., то термины ' время' , ' движение' , ' пространство' будут иметь лишь метафорической смысл /Там же, с. 322/. Действительно, было бы странно представлять себе, что через живой организм в реальной действительности пролетает поток живых клеток, а через общество - поток людей. Однако А.П. Левич считает, что это 'слабая гипотеза'. 'Сильная гипотеза', с его точки зрения, заключается в предположении, что разработанную им модель можно экстраполировать на глубинные уровни организации материи и что на уровнях, уходящих вглубь элементарных частиц и не доступных наблюдению, 'генеральный процесс' можно представить себе как идущий из глубин материи реальный поток предэлементов, который и является ' порождающим потоком' , или, иначе, субстанциальным временем в духе субстанциального времени Н.А. Козырева (см.: /Левич, 1989; 1993 а, б; 1996 а, б/). Таким образом, в ' конструкции времени' А.П. Левича происходит странная метаморфоза: процессы, протекающие в абстрактных математических пространствах состояний, после экстраполяции ' конструкции' на глубинные уровни организации материи, превращаются в материальный процесс, протекающий в обычном физическом пространстве и позволяющий рассматривать элементарные частицы как ' стоки' и ' истоки' предэлементов, а сам ' поток предэлементов' , по аналогии с идущим от Солнца потоком фотонов, - как идущий из глубин материи и вызывающий к жизни все процессы материального мира материальный поток, или, иными словами, ' течение времени' .

На наш взгляд, предлагаемая А.П. Левичем ' конструкция времени' представляет определенный интерес как способ абстрактного моделирования и, возможно, математического описания процессов материального мира, но нельзя согласиться с превращением протекающих в математических ' пространствах состояний' абстрактных ' потоков элементов' естественных систем в материальные потоки физического мира, даже если такое превращение происходит в не доступных наблюдению глубинных уровнях материи.

Еще одной формой объективизации времени является концепция статичного времени, в которой время рассматривается как актуально существующее по всей своей длине особое измерение мироздания В последовательно развиваемой статической концепции прошлое и будущее существуют столь же актуально, как и настоящее. Современная форма статической концепции возникла в процессе становления и развития естествознания, когда с появлением графического изображения движения время начали изображать в виде целиком данной и равномерно градуированной числовой оси, а с появлением идеи многомерных пространств оказалось возможным представить время в качестве четвертого измерения пространственно-временного континуума. В сознании естествоиспытателей подобная идея возникла, видимо, только во времена Ж.-Л. д'Аламбера, а в явном виде была высказана Ж. Лагранжем. Но реальным элементом естественнонаучного восприятия мира идея четырехмерного пространственно-временного континуума становится только после создания А, Эйнштейном специальной теории относительности (1905) и ее геометрической интерпретации Г. Минковским (1908). До этого изображение времени в виде наличной целиком числовой оси в естествознании осознается лишь как абстракция, не имеющая прямого отношения к характеру временного бытия мироздания.

Значительно раньше, чем в естествознании, идея четырехмерности мироздания начинает развиваться в метафизических построениях философов-идеалистов и мистически настроенных мыслителей, которые пытаются использовать эту идею для ' объяснения' способа существования различного рода идеальных сущностей: ангелов, духов и т.д.107. Особенно интенсивно начинают развиваться мистические спекуляции вокруг идеи четырехмерного пространства, в котором четвертым измерением является время, в конце прошлого - начале нынешнего столетия108. Это было обусловлено, с одной стороны, объективной необходимостью пересмотра ньютоновских представлений о времени и с появлением в связи с этим критических работ Д.Б. Сталло, Э. Маха, А. Пуанкаре, И. Петцольдта и др. авторов, а с другой - возникновением мощной волны мистицизма и иррационализма, порожденной многими, и в том числе, социальными, факторами.

Появление в начале нынешнего столетия теории относительности многими было воспринято как естественнонаучное доказательство того, что объективно реальный мир четырехмерен. Этому способствовали неосторожные и философски несостоятельные заявления некоторых ученых, активно участвовавших в создании и развитии теории относительности (например, известное заявление Г. Минковского о пространстве и времени как тенях единого пространства-времени /Минковский, 1959/), а также популяризаторов этой теории109. Распространению концепции статического времени способствовала также дискуссия, возникшая в начале нынешнего столетия вокруг идей, высказанных английским философом Д.Э. Мак-Таггартом, который, указывая на противоречивость понятия времени, пытался доказать нереальность времени110 /Mac-Taggart, 1908/.

Несмотря на всю фантастичность онтологизированного четырехмерного пространственно-временного континуума событий, идея объективно реальной четырехмерности физического мира все еще привлекает некоторых физиков. В частности, статическая концепция времени в конечном итоге лежит в основе представлений о принципиальной возможности ' машины времени' и путешествия в прошлое за счет формирования при помощи сильных гравитационных полей особых топологических структур в четырехмерном пространстве-времени111.

Таким образом, в концепции статического времени склонность человека объективировать время достигает своего крайнего выражения: четырехмерный пространственно-временной континуум оказывается столь же актуально существующим, как и трехмерное физическое пространство; и если мы не можем свободно путешествовать вдоль временной оси, как это мы можем делать вдоль пространственных координатных осей, то трудности здесь скорее технического, чем принципиального характера, ибо прошлое и будущее существуют столь же реально, как настоящее, надо только найти способ преодолевать расстояния вдоль четвертой (временной) оси пространства-времени.

Хотя идея статичности времени и приводит к весьма фантастичной четырехмерности мироздания и всех наполняющих его материальных тел, а также делает мир событий предопределенным, поскольку все будущее (как и все прошлое) оказывается при этом объективно существующим в том же смысле, в каком существует настоящее, тем не менее трудно при общепринятых представлениях о времени построить логически последовательное доказательство невозможности идеи статичности времени,

Подобная 'неуязвимость' концепции статичного времени имеет своим основанием то обстоятельство, что общепринятое в современной физике операциональное определение понятия времени и современные физические теории, в принципе допускают такую концепцию. Однако показанная нами относительность свойства равномерности материальных процессов и принципиальная возможность существования в разных областях и сферах реальной действительности качественно различных, не сводимых друг к другу времен делает в принципе невозможным представление о непосредственно актуальной четырехмерности мироздания.

Существует точка зрения, согласно которой понятие времени не имеет объективного онтологического значения, а относится к гносеологическим понятиям, в которых фиксируются субъект-объектные отношения

Отстаивая подобную точку зрения, Р.М. Айдинян пишет: 'В философской литературе ошибочно принято считать, что отрицание объективности времени несовместимо с материализмом. При этом рассуждают так же, как древнеинедийский мыслитель Шридара, согласно которому все, что находится в познании, прежде должно находиться в реальном мире, так как в представлении есть время, то оно должно быть и во внешнем мире' /Айдинян, 1991, с. 166/.

В той мере, в какой Р.М. Айдинян выступает против субстанциализации времени и превращения его в самостоятельную сущность, с ним можно согласиться. Однако в приведенном выше тезисе отражено не просто неприятие автором субстанциализации времени. Согласно Р.М. Айдиняну, в силу того, что время - это 'мера длительности процесса (движения, изменения); количественное выражение отношения длительности данного процесса к длительности эталонного процесса (т.е. движения Земли или движения часовой стрелки)' /с. 163-164/, а измерять длительность, т.е. сопоставлять ее с эталонной и выражать результат количественно может только человек в процессе познания, то 'время' относится к гносеологическим понятиям, фиксирующим в себе лишь субъект-объектные отношения112.

С подобной интерпретацией содержания и статуса понятия 'время', вероятно, можно было бы согласиться, если бы все имеющиеся в материальном мире процессы абсолютно однозначно и единственным образом делились бы на равномерные и неравномерные и, соответственно, существовала бы одна единственная (определенная с точностью до постоянного 'масштабного' коэффициента) истинная мера длительности и, следовательно, единственная метрика времени. В этом случае можно было бы считать, что поскольку существующие в неживой природе материальные системы не сопоставляют длительность своего бытия и протекающие в них процессы с какими-либо эталонными (равномерными) процессами, то для них нет времени как из-меренной, т.е. разделенной на равные интервалы, длительности, а есть только сама количественно неопре