В тот год, когда учитель умирал,
Смоленский мальчик, юный несмышлёныш,
Свои шаги начальные всего лишь
По родине росистой совершал.
В тот год, когда учитель умирал.

Никто ещё не ведал на Земле,
Что этот мальчик силой дерзновенной
Откроет для землян простор Вселенной
И даст виток в бессмертном корабле,
Никто ещё не ведал на Земле.

Но всё предвидел мудрый тот старик,
Как в космосе предвидел перегрузки,
Что будет лётчик...
Непременно русский...
А потому что разумом велик,
Он всё предвидел, мудрый тот старик.

Пока его пророчество сбылось,
Свершилось в мире столько катаклизмов...
Но выстояли мы, лишенья вызнав,
И время - четверть века - пронеслось.
Но всё ж его пророчество сбылось.

Это всё началось не сегодня, а раньше -
В низком рубленом доме, в калужской глуши.
Небосвод был таинственен, грозен, заманчив.
Звёздный путь приоткрылся для русской души.
	
Мы прошли по дорогам суровым и лютым,
Не ища и не ведая лёгких побед,
Сорок пятого года стихийным салютом
Открывалась для мира эпоха ракет.
	
О герое, прошедшем сквозь звёздные бури,
Лишь немногое миру известно пока:
Что он лётчик, майор, что зовут его Юрий
И что утром апрельским взлетел он в века.
	
Вот уж пишутся песни о нём и поэмы,
Но дороже всего ощущенье одно -
Будто с ним к апогею приблизились все мы,
То, что видел он, всем нам увидеть дано.
	
Он открыл человечеству трассу к пленетам,
Знал - вернётся, но был ко всему он готов.
И вернулся на милую землю Советов
В день последних снежинок и первых цветов.

Рассвет. Ещё не знаем ничего.
Обычные "Последние известия"...
А он уже летит через созвездия,
Земля проснётся с именем его.     
	
"Широка страна моя родная..." -
Знакомый голос первых позывных.
Мы наши сводки начинали с них,
И я недаром это вспоминаю.
	
Не попросив подмог ни у кого,
Сама восстав из пепла войн и праха,
Моя страна, не знающая страха,
Шлёт ныне в космос сына своего.
	
Мы помним всё. Ничто не позабыто.
Но мы за мир; всерьёз! для всех! навек!
И, выведен на мирную орбиту,
С природой в бой идет наш человек.
	
Волненье бьет, как молоток, по нервам;
Не каждому такое по плечу:
Встать и пойти в атаку, самым первым!
Искать других сравнений не хочу.

Летит корабль под звёздными мирами,
И принимает русская земля
Текст человеческой радиограммы
С борта космического корабля.

Мы слышим ясный голос космонавта,
Что чувствует себя он хорошо...
Казалось: это будет только завтра,
Но вот полёт сегодня совершён.

Да, притяженья сброшена обуза!
И тем, друзья, сегодня мы горды,
Что Гражданин Советского Союза
Вступил в пределы Солнца и Звезды...

Потом другие вслед тебе пройдут,
И путь их будет выверен до румба.
Но первого всегда бессмертен труд -
Идущего туманами Колумба.
Степной рассвет сочился хмуро,
Алел восход, как след камчи.
На влажных кровлях Байконура
Дробились первые лучи.
Карагандинские просторы,
Земли блуждающие сны.
Разлив тюльпановой весны,
Столбов бегущие опоры.
В лучах разбуженно пылая,
Вдали ракета молодая
Сигнала к запуску ждала.
Ещё победам он неведом,
Корабль - подобие орла.
Застыло небо в напряженье...
Ещё жива вокруг трава,
Ещё земное притяженье
Не обрело свои права -
К груди притягивать ракету,
Намиловаться ею всласть,
И замереть, утратя власть,
И ждать известий до рассвета.
Путь в бесконечность - бесконечен,
Но нужно сделать первый шаг
Сквозь ломкий молнии зигзаг
И метеорный град картечин.
Был Королёв сосредоточен.
Неговорлив. Сутуловат.
В поступках скор, в решеньях точен.
Все понимал мгновенный взгляд:
Бегущий в неизвестность путь,
Планет нетронутых молчанье,
Нетающие расстоянья,
Колеблющейся почвы жуть.
Ещё не зная ни о чём,
Кружил планеты хрупкий глобус.
Качнулся и застыл автобус,
Облитый зорьки кумачом.
Красноречивее поэм
Рассвет над степью лучезарен...
И старший лейтенант Гагарин,
Шагнув, поправил гермошлем.
Не зная про ракетный шквал,
Тянулась к солнышку сурепка...
Конструктор подошёл и крепко,
Как сына, Юрия обнял.
Он сам мечтал вонзиться в зори
С тобой, овеществленный труд,
Чтоб возраст побоку и хвори,
Что тело медленно грызут!
Пробить с разбега облака
И в космос ближний окунуться,
Мир облететь, чтобы вернуться
Потом сюда наверняка.
- Ну что ж, пора, - сказал он, - Юрий,
Приблизился рассчётный миг, -
По тяжким плитам доброй бурей
Прошёлся ветер и затих.
Замедленный ворчливый гром,
Огня разбуженное море...
Взмахните, радужные зори,
Своим привестсвенным крылом!
...Казахский беркут в сонной сини,
Её пронзая на лету,
В текучей солнечной пустыне
Кругами резал высоту.
Но вдруг потряс его удар,
И уловил он острым взглядом,
Как, источая быстрый жар,
В зенит промчался некто рядом.
Неутолимо грохотанье...
И покачнулось мирозданье,
И беркут вдруг почуял связь
С той птицею, что пронеслась.

Всё -
Как он набирался сил,
Как в небесах владел собой
И невесомость выносил -
Да пусть почувствует любой
Из нас!
Он делал всё для нас с тобой,
Он делал всё за нас с тобой,
Над нашими плечами мчась.

Вознёсся
В космос человек,
Оставив за своей спиной
Свой шар земной с его весной,
с его "холодною войной",
Со стужей, вклинившейся в зной,
И с кипятком подземных рек
Под леденистой пеленой.

Вознёсся
В космос человек,
Но это вовсе не побег
Из повседневности земной.
Вознёсся
В космос человек,
Секретом неба овладел,
И возвратился человек
И снова землю оглядел:
Напрашивается масса дел!

Ещё недужен лик земли,
Ещё витает горький прах
Сынов земли, которых жгли
Вчера на атомных кострах.
А сколько на земле калек!

Поставим этому предел,
Поскольку, силою богат,
Ворвался в космос человек
И возвратился он назад,
И убедился человек,
Что доброй воле
Нет преград!

Россия, Родина, Отечество -
Любовь, надежда, правда, сила,
Ты вновь во имя человечества
Невиданное совершила.
О, как горжусь тем, что причастен
К твоим лесам, равнинам, рекам,
К земле, своею волей властною
Пославшей к звёздам человека.
Он крепок был твоею верою
И мужеством твоим и разумом.
Его полётом слово первое
Твоё в межзвёздных высях сказано.
И во Вселенную вселение
Твоё по землям всем и странам
Сейчас гремит, как откровение
Твоих забот, свершений, планов.
Не знаю, что природа сеяла
В межзвёздных далях беспредельных,
Но нынче там весной повеяло,
Землёю, почками, апрелем.

Бог по небу мечется,
Штурмом потревоженный.
Сыну Человечества
Восклицает: - Боже мой!
В виде снисхождения
Просит - по возможности -
С божьими владеньями
Обойтись по-божески...
Ну-ка, старый, свёртывай
Вековую практику.
Ну-ка улепётывай
В дальнюю Галактику!
Только вряд ли сыщется
Надолго убежище:
Не один космический
Мы возьмем рубеж ещё!
Цель штурмуют славную
Темпами ударными -
На Земле - Гагановы,*
В космосе - Гагарины!

Позывные принимай, Россия.
Двое над планетой говорят.
Меж собою говорят впервые,
Как звезда с звездою говорят.
Это никогда уже не кончится.
Звёзды, звёзды, звёзды - впереди.
Кончилась проблема одиночества
На космическом пути.

К нему и там -
пространство не помеха -
у всей планеты нашей на виду
катились звёзды спелые, как эхо
антоновок в родительском саду.

И захотелось беркуту до боли
с высот, доступных юности одной,
увидеть золотым родное поле,
хотя бы с колосок величиной.

Созвездье Ориона золотело
в соседстве с Близнецами и Тельцом,
и лишь Земля, казалось, не хотела
открыться космонавту всем лицом.

Перед глазами в трепетном свеченьи
космические отблески текли.
Вращался "Глобус"...
Но с каким значеньем
он повторял движение Земли!

Струился Днепр, как вена голубая,
и космонавта радость обняла,
как будто им днепровская живая
вода в тот миг пригублена была...

Посадочные вспыхнули сигналы.
Лучи рассвета на небо легли,
окрасив Землю,
горы выплывали,
как паруса червонные из мглы.

...Деревья шелестели.
Изумлённый,
стоял он, вытирая пот с чела,
в тот миг, когда звездою приземлённой
у ног его антоновка легла.

О космос!.. В той далёкой звёздности
Я не был - грешный и земной,
Но - чёрт возьми! - летали в космосе
Стихи, написанные мной.
Их Николаев взял в ракету,
Чтоб на досуге почитать,
И очень много раз планету
Им выпал жребий облетать.
На миг явившись к нам по вызову
С орбит заоблачных своих,
Он показал по телевизору
Страницы тех стихов моих.
Наш век, не знающий предела -
И в этот век родился я!
Как далеко ты залетела,
Частица кровная моя...
Пишу, как будто сказку выдумал,
Как будто волю дал мечте.
Мне б даже Пушкин позавидовал.
Верней, не мне - той высоте.
В одном моё большое бедствие,
Одной встревожен я бедой,
Что не добиться соответствия
Моих стихов с той высотой.

Я снова вспомнил первую любовь.
Как звёздочка, сияла та девчонка.
С тех пор прошло немало лет. Но вновь
Забилось сердце радостно и звонко.
	
И отступили, кажется, года,
И снова юность мне подарена.
Летит над миром яркая звезда - 
Сестра небесная Гагарина.
	
Стремительней течёт по жилам кровь:
Сегодня все мы той звезды поэты!
Она - мильонов первая любовь,
Любовь и слава всей планеты.

Дом невиданный, особенный
Встал у мира на виду,-
Крупноблочный, прочно собранный,
На космическом ходу!
	
Звенья жёстко состыкованы
На орбите круговой.
И монтажники-высотники
Шлют нам рапорт трудовой.
	
На глазах у телезрителей,
Восхитив подлунный мир,
Совершили небожители
"Так на так" обмен квартир.
	
Стало явью то, что светлою
Было сказкою вчера...
Пусть пока у дома этого
Ни кола и ни двора.
	
Но условья в нём отличные
(отдалённость - не беда!),
Не трамвай - ракеты личные
И оттуда, и туда!
	
Пусть он опытный, пусть временный,
Пусть разобран - суть не в том.
Все теперь уже уверены:
Можно там построить дом!
	
КОСМОССТРОЙ организуется -
Первый дом важней всего:
Ведь любой квартал и улица
Начинаются с него...

Весь шар земной твоей овеян славой.
Ты близок всем, но я уверен в том:
У туляков особое есть право
Назвать тебя по-свойски земляком.
	
Тебя, Евгений, тульщина растила -
Земля Толстого, Рудневых, Левши.
Она с тревогой за тобой следила,
Когда ты был в космической глуши.
	
Поднявшись над планетой с экипажем
И опоясав трассой небосвод,
Ты пересел - подумать страшно даже! -
Из своего в соседний звездолёт.
	
Не мог тебя встречать и провожать я,
Но всё равно ты в помыслах моих.
Прими на память, как рукопожатье,
От земляка вот этот скромный стих.

Космический корабль на орбите!
Такою информацией навряд
Кого-нибудь сегодня удивите:
Все запросто об этом говорят.
Но если вам предложат: - Полетите? -
Наверняка вы отведёте взгляд.
Вы рисковать собой не захотите -
Такой полёт опасностью чреват.
Нестойкость духа, право, неподсудна.
Страх побороть в себе бывает трудно.
Так, значит, тот, кто ко всему готов,
Когда в полёт уходит орбитальный,
Достоин преклонения и слов,
"Он подвиг совершает колоссальный!"

Здесь пал Икар, тот молодой смельчак,
Который взмыл в небесные пределы -
И в миг пучина схоронила тело.
Среди стихий не каждый гибнет так!

Блажен, кто к небу сделал первый шаг!
Опасности и риск - безумцев дело.
Блажен, чью смерть поэзия воспела,
Кто славой победил столетий мрак!

На новый путь вступает только смелость,
В безбрежной выси плыть ему хотелось,
До самых звёзд герой взлететь посмел.

Им жажда подвига руководила:
Цель - небеса, а глубь морей - могила.
Возможен ли прекраснее удел?

Икары гибнут на лету,
Но через гибели удары
Все дальше дерзкую мечту
Несут крылатые Икары.

Встречая гибель грудью в грудь
И презирая пераженья,
Они прокладывают путь
Через земное притяженье.

Их души подвигом живут
До предпоследнего усилья,
И к звёздам мужество зовут
Пространством сломанные крылья.

Как звёзды, светят имена
Героев, чьи пути прекрасны.
Глухой Вселенной времена
Над дерзким мужеством не властны.

Никто
    не должен
	    отмалчиваться,
Слова оставлять
На потом...
Мы знаем,
    на что замахиваемся,
Знаем,
На что идём.
Нервы гудят, 
	как струны,
В сердце боль отдаётся...
Невероятно трудно
Будущее
Достаётся!
И всё же,
	цветите, вишни!
Гряньте, ракетные рёвы!..
Чем ближе мы к звёздам, 
		    тем выше
Памятник
Комарову!

"Я б тоже согласился на полёт,
Чтоб приобресть блага' по возвращеньи! -
Так кто-то говорил. - Да, им везёт!.."
Так что ж он скажет о таком везенье?
	
Корабль "Союз" и станция "Салют",
И Смерть - в конце, и Реквием - в итоге...
"СССР" - да, так передают
Четыре буквы - смысл их дороги.
	
И если Он живет на небеси,
И кто-то вдруг поднял у входа полог
Его шатра. Быть может, он взбесил Всевышнего.
Кто б ни был - космонавт или астролог...
	
Для скорби в этом мире нет границ,
Ах, если б им не быть для ликованья!
И безгранична скорбь всех стран и лиц,
И это - дань всемирного признанья...

Я знаю свой жребий:
Над русским простором
Сгорит моё сердце,
Сгорит метеором...

Так, зная свой жребий,
В межзвёздные дали
Владимир,
Егор,
Владислав
Улетали...

Подмосковный Звёздный городок...
В центрифуге за витком виток
Космонавт кружится,
И дублёр                
Вслед за ним садится в тренажёр...

Как Шаталов,
Как Береговой,
Закаляет он характер свой...

Час придет - и новый звездолёт
Гул ракетный в космосе прольёт.

...Покоритель звёздной высоты
К монументу принесёт цветы,
Чтоб Гагарин о полёте знал...
Огонёк гвоздики вспыхнет, ал!

Весны пахнут, как прежде,
затаённой надеждой,
пахнут прелым и талым,
и огромным и малым,
пахнут свежей рекою
и любовной тоскою,
и по-прежнему вербой,
и по-прежнему громом,
но ещё и Венерой,
и ещё космодромом!

Рвутся в небо колосья,
рвутся в небо антенны...
Есть у запаха весён
современный оттенок!

Среди земли седой
И выжженных полей
Надёжная ладонь
Для звёздных кораблей.
Мир спину разогнул
В наплыве дат и вех.
При слове "Байконур"
Планета смотрит вверх!

Вечер. Звёздное небо. Сухумский вокзал.
Мой сосед, убелен сединами, мастит,
Сунул палец в пространство и тихо сказал:
- Посмотрите, мне кажется, спутник летит.

Я соседа, волнуясь, за локоть схватил.
И взглянул. И запомнилось мне навсегда,
Как, раздвинув мерцание вечных светил,
Проскользнула по млечности наша звезда.

Пронеслась, излучая таинственный свет,
Растворясь в галактической мгле.
И сказал про себя мой вагонный сосед:
- Как мы прочно стоим на земле!

Октябрь 
Опавшую листву
Топтал, швырял, кружил,
Но с грезящими наяву
Фантастами дружил.

Он звездоплавателя сны
Не посчитал за блажь,
И вот поэтому с Луны
Сияет вымпел наш...

Всего
Ещё понять не можем -
Как видно, время не пришло,
И долго мы не подытожим
Всего, что произошло,

И обо всех
Явленьях этих
Твердим казённым языком:
"Во-первых, во-вторых и в-третьих",-
Но даже в случае таком -

Во-первых:
Немы от разлуки
На колоссальной вышине,
Вновь запросились в наши руки
И серп и молот на луне;

И, во-вторых:
Вдруг замаячил
Все резче Марса уголёк,
И путь туда казаться начал
Не столь далёк, не столь далёк;

И, в-третьих:
Ближе к нашим крышам
Венера подошла звезда:
"Вы слышите меня?" - "Мы слышим!"
Всё это началось тогда,

Когда
Весенним утром ясным,
Земля, вознёсся над тобой
В своём комбинезоне красном
Пилот, от неба голубой.

Луна, запомни этот день и год!
Вселенная, отметь их красной вехой!
В свой первый рейс уходит луноход,
построенный советским человеком.
	
Мы покоряли даль земных широт,
меняли русла и сдвигали горы...
Безмолвие космических высот
нарушил рокот нашего мотора.
	
Нам нет преград. Границ свершеньям - нет!
Страна взметнула ввысь стальные крылья.
Фантазия сказаний и легенд 
померкла перед нашей звёздной былью.

Катится луноход,
Шагает по вселенной.
По кратеру ползёт
Измеренной Селены.

Безвестен, кто создал
Колесное движенье,
Кто мир завоевал
В круженьи и вращеньи.

В раскопках ранних лет
Любых цивилизаций
Колесный виден след
Любых племён и наций.

Не Рим и Ренессанс -
Неандертальский практик
Имеет верный шанс
Попасть в музей Галактик.

Эмблема всех эмблем,
Стариннейшая тема,
Поэма всех поэм -
Колесная поэма.

Здесь символ и обряд
Всех мировых вопросов,
Надёжный аппарат,
Что послан нами в космос.

Гончарный идеал -
Орудье работяги,
Эмблемой мира стал,
На лунный кратер встал,
Как свет людской отваги.

Рассказывал Нейл Армстронг Ивану Миколайчуку:
- Занозой сидит предрассудок в душе моей начеку -
Стараюсь подняться утром, ступив на правую ногу,
Ступаю на правую ногу - тогда только слава богу.
Не приведи мне господи на левую встать спросонья -
День белый чернеет сразу -
Ни в чем не найти спасенья!..

А Иван, не моргнув, допытывался,
Характер такой у Ивана,
Тем паче наткнулся в Белграде на межпланетного пана:
- О чем вы подумали сразу, когда на Луну ступили,
К какой земной и небесной обратились за помощью силе,
Что, интересно, увидели, ступив на Луну ногою,
Ужель только пыль мерцала вам
Над каменной далью нагою?

Отвечал Нейл Армстронг Ивану Миколайчуку
На рауте, равном, пожалуй, космическому витку;
- Спускаюсь и вдруг понимаю: на левую ногу встаю,
За Землю хочу ухватиться, но слева она - на краю!
К чему все зароки, если
Не смог совладать сам с собою:
Примерился встать на правую - левой ступил ногою?!

А Иван себе знай доискивался
С упорством весьма завидным,
Словно хотел увериться в чем-то своем, заветном:
- Что ж все-таки вы ощутили, что душу вам обожгло
В ледяной пустоте, где струилось
Земли голубое тепло?
О чем в первый миг подумали, какою зажглись обидой,
Уже навсегда прославленный
И лишь на Земле знаменитый?..

И сказал Нейл Армстронг Ивану Миколайчуку,
Привычной звёздной улыбкой
Не в силах развеять тоску;
- Тогда я взглянул на Землю, что слева была - на краю,
О землянах тогда подумал, что живут они не в раю,
Как живут они неразумно, подумал я про землян, -
Синела Земля возле сердца в следах трагических ран!

И тост прозвучал на приёме
За вечный гагаринский путь,
За мудрость дипломатическую и её житейскую суть.
Космонавты и астронавты с актёрами рядом стояли,
Может быть, мироносную пору они предвещали,
Что, будто Земля из космоса, как рана, синела вдали?..
Мерцала под сердцем надежда такой беззащитной Земли!

Над нами Марс зажёгся вполнакала...
И все-таки, пусть скептики острят,
Я верю в марсианские каналы,
Которые земляне сотворят.

Раздвинутся земного дома стены,
И будет, стоит только захотеть,
На всех планетах солнечной системы,
Как музыка, людская речь звенеть.

Шагнувшим в дальний космос космонавтам
Ударит ветер солнечный в лицо,
И каждое кольцо Сатурна завтра
Мы превратим в Садовое кольцо.

И лунными морями деловито
Помчатся к горизонтам корабли...
И снова выйдет к людям Афродита
Уже в сиянье голубой Земли.

Нам небесные карты
Суждено начертить.
Три минуты до старта...
Этот миг не забыть.

Где-то в звёздной пучине
Незнакомое ждёт,
Бесконечное в синем
Нас манит и зовёт.

Будем мы непременно
Там, у моря Мечты,
Говорить со Вселенной,
Словно с другом на "ты".

Ведь не снилось Копернику,
Что потомки его
Землю сделают берегом
Мирозданья всего.

Земля прекрасна с высоты,
Когда уже шарообразна,
Она восходит так парадно
Над вечной бездной темноты.

И пред тобой не окоём,
А круглый краешек планеты,
Представшей взору синим небом
С белёсым облачком на нём...

Мне было бы страшно попасть на планету другую
В путях ли познанья иль жуткой дорогой возмездья -
И помнить с предельною ясностью Землю родную
И видеть на своде полночном иные созвездья.

О, как тосковали бы вверх устремлённые взоры,
Блуждая от края до края искрящейся чаши:
Знакомые звёзды в иные сложились узоры,
Загадочно-странные, остро-чужие, не наши.

Пусть даже растения, реки, озёра и камни
Такими же были, как в старом покинутом мире,
Но всё же давила бы душу клещами тоска мне,
И я голодал бы глазами, как нищий на пире:

Свидетели детства и юности буйной и страстной,
Огни, озарившие мыслей кипучих боренья,
На небе моём вы останетесь вязью прекрасной,
Немеркнущей повестью светлых дорог откровенья.

Я слышал, что надо текучих годов миллионы,
Чтоб вам для Земли перестроить свои сочетанья;
Так пусть беспрепятственно движутся звёзд легионы,
Как движется всё в безграничном кругу мирозданья.

На Землю смотрит Марс
С ночного неба,
Как будто ждёт гостей издалека.
Ведь у него
Никто ни разу не был:
Далёкая дорога нелегка.
Но верю я:
Вернувшись из полёта,
Зайдёт ко мне земляк мой на часок
И осторожно,
Как живое что-то,
Положит на ладонь звезды кусок.
В своих руках его мы обогреем
В музее место выделят ему.
И станут люди на Земле добрее.
Не понимая сами - почему...

Лежу я под солнцем палящим
И вижу за дымкою зноя,
Как первый летающий ящер
Сорвался в леса мезозоя.

Земным притяженьем помятый,
Но видевший с неба рассветы,
Он борется, ящер крылатый,
С бескрылостью целой планеты.

Страшнее ночного кошмара,
Он снова взлетает упрямо.
И брезжит в нем радость Икара
И смерда, шагнувшего с храма.

Смотрю на людей, уходящих
Дорогой, пылящей мирами,
И вижу, как борется ящер
Один на один с небесами.

Каким враждебным небо стало,
когда, взломав полдневный блеск,
возникло крошево металла
и следа пенного расплеск.

И горькая беда земная - 
утраты траурная мгла,
иное всё отодвигая,
на миг планету обвила.

Печально всматривались страны,
как весело, в который раз,
шли астронавты по экрану,
приветствуя улыбкой нас.

Шли к кораблю они, красивы
той человечной красотой,
что возникает в терпеливой
страде общенья с высотой.

Шли, в ту не ведая минуту,
что вдалеке уже видна
и мчится, изогнувшись круто,
их погребальная волна.

Я опешу. Я, вздрогнув, взгляну на рассвет,
обжигаемый вспышкой исчезнувшей:
семь вчерашних любимых, семь новых комет,
семь чернейших черешенок - "Челленджер"...

Мир наш, сад наш январский, уставший от нас!..
(Черешок пробуждается первым же.)
Это кто там вершинную ветку отряс?
Семь чернейших черешенок - "Челленджер"...

Там, внизу, черемша ждет подъёма на свет.
Под Чикаго юнцы смотрят "Челюсти".
Четырёхлепестковый черёмушный цвет...
Семь чернейших черешенок - "Челленджер"...

Оглянись, человечество! Выпутай речь
изо лжи, шевелящейся спрутами!
Не помогут компьютеры землю сберечь,
если сделалось сердце компьютером.

Для того ли мы счастье сжимаем в горсти
и с колен поднимаемся с пользою,
чтоб опять на животных карачках ползти?
(Если выжить сумеем для ползанья).

Человечество! Хоть и горят впереди
горизонты научной экзотики,
но Паоло, прижавший Франческу к груди,
не нуждается в ядерном зонтике.

Человечество! Пусть твои дети в веках
управляют прозреньями зоркими,-
но Мисюсь со свечою в прозрачных руках
не нуждается в ядерном зонтике!

...Семь зелёных полей с непроросшим зерном.
Семь птенцов, до полёта исчезнувших.
Семь незанятых мест в кинозале земном.
Семь чернейших черешенок...
"Челленджер".

В сознании это навечно хранится,
Да разве же можно забыть, хоть на миг,
Как в чёрном пространстве исчезла граница,
К которой летел человек напрямик!

Как резко делилась Вселенная прежде
На познанный свет и непознанный мрак!
Но верил летящий всесильной надежде,
Горящее сердце сжимая в кулак.

И он пересёк эту грань, эту муку,
Он стер недоступную эту черту,
И он превратил в неземную науку
Свою молодую земную мечту...

В сознании это навечно осталось,
И память навеки в себе сохранит -
И страх перед бездной, и злую усталость
И мёртвых планет опалённый гранит!

Космическая пыль из-под копыт.
Невозмутимый всадник в гермошлеме...
О метагалактическое племя, -
Вся жизнь в пути, вся жизнь походный быт!

Всесилен термоядерный скакун.
Дорога от звезды к звезде мгновенна.
Напряжена сверхчуткая антенна -
Вдруг в полной тьме всхрапнет чужой табун...

А мы лишь приручаем скакунов -
Настойчиво, умно, неутомимо.
Летит, летит межзвёздный всадник мимо -
Из тьмы веков летит во тьму веков.

Откроется и нам когда-нибудь
Его непостижимая дорога,
Начнётся и от нашего порога
Такой же бесконечно длинный путь.

И чёрного пространства кривизна
Нас выведет к невероятной встрече.
И вспомним мы: ведь ей была предтеча -
Гагаринская ранняя весна.