|
ИМПЕРАТОРСКИЙ МОСКОВСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
в воспоминаниях Михаила Прохоровича Третьякова
1798-1830.
Примечания автора:
| 1) | Отец их тогда служил в городе Ельце штаб-лекарем. |
| 2) | Тургенев имел 4 сыновей: Андрея, Александра, Николая и Сергея. Все они получили отличное воспитание. Старший из них, Андрей, перевел с немецкого языка библейскую нравоучительную книжку для взрослых детей в селе Тургеневе, которая и напечатана в Москве в 1795 г., в университетской типографии; но скоро по вступлении в службу умер; второй сын, Александр, был директором департамента духовных дел и пользовался полным доверием министра кн. А. Н. Голицына; третий Николай служил в государственном совете и издал книгу своего сочинения: Теория налогов. Экземпляр этой книги Ник. Тургенев прислал в дар, если не ошибаюсь в 1815 г., бывшему своему наставнику, почтенному ректору московского университета Ив.А. Гейму, а Гейм отдавал ее для прочтения профессору российского законоискусства Н.Н. Сандунову. Сандунов отозвался о сочинении Тургенева с самой невыгодной стороны. О четвертом сыне, Сергее, я не имел никакого сведения. |
| 3) | До 1804 г. никто из профессоров не имел чина выше коллежского советника. |
| 4) | Лектор французского языка Виллерс содержал по близости уни-верситета свой частный пансион, из которого богатые юноши и поступали в университет студентами. Виллерс имел особенную способность вести это дело самым выгодным для себя образом. |
| 5) | Прежнее благодетельное училищное начальство никогда и не думало взимать какую-либо плату с учащихся как в университетах, так в гимназиях и уездных училищах. А теперь что мы видим? |
| 6) | Деньги сии 6,000 руб. возвращены были 25-го июля 1813 г. в сумму Колокольникова из типографских доходов; напротив того, начальник типографии от 19-го мая 1814 года уверял г. попечителя, что будто бы, по жестокости и невниманию членов правления к бедности чиновников и рабочих людей типографии, он должен был на выдачу им жалованья и заработных денег за август и сентябрь месяцы 1812 года пожертвовать собственных процентных денег 6,000 руб. Этот замечательный случай правление объяснило г. попечителю следующим образом, что жертвовал ли Невзоров типографским чинам и рабочим своими 6,000 руб., и един-ственно якобы потому, что люди сии не могли получить от правления по заслуге принадлежащих денег, о том ни временной комиссии, бывшей при университете, ни правлению известно но было. Такое тщеславие Невзорова опровергается тем, что типографские чины и рабочие если бы получили от него такое пожертвование в виде подаяния, конечно, не оставили бы про-сить заслуженного от местного начальства, но сего ими не сделано. К этому объяснение было бы излишне присоединять что-либо другое. |
| 7) | В учрежденном французами муниципалитете находился градским головою московский 1-ой гильдии купец Находкин и 65 членов из разного сословия жителей Москвы. |
| 8) | В 1812 г. кабаки украшены были московским гербом. |
| 9) | Назначение такой щедрой награды объясняется следующими обстоя-тельствами: до 1815 г. находился в университете архитектор Бужинский. Кутузов поручил ему смотрение за домом типографии, а в университет, на место Бужинского, определил молодого архитектора Соболевского. Этот Соболевский был двоюродным братом близкой к графу Разумовскому особы, Марьи Михаиловны Перовской. Вот и причина особенного благорасположения Кутузова к Соболевскому. |
| 10) | Однажды, за обедом в селе Троицком, князь рассказывал, что он, служа в гвардии, терпел большую нужду в деньгах и нередко питался одним только вареным картофелем, и. будучи при дворе госуда-рыни камер-юнкером, частенько дежурил в Гатчине у наследника пре-стола великого князя Павла Петровича и не в очередь, потому что другие камер-юнкеры, случайные и богатые, пренебрегали дежурством в Гатчине и сказывались больными. |
| 11) | Причины, по которым Невзоров уволен был от должности, изъ-яснены в отношении бывшего министра народного просвещения гр. Разумовского, от 11-го февраля 1815 г., к попечителю следующим образом: "По неоднократным представлениям вашего превосходительства, видя беспокойный нрав начальника типографии кол. сов. Невзорова, неповиновение его начальству, странные мысли и выражения в доставленных им непо-средственно к нему, министру, рапортах и основываясь на заключениях ваших и университетского правления насчет сего чиновника, также убеждаясь тем, что члены правления, оскорбительными насчет их отзывами принужденными нашлись просить или удаления его от университета или увольнения их самих от своих должностей, я согласен на увольнение Невзорова. Посему прошу стараться о приискании другого способного чинов-ника на место начальника университетской типографии, а между тем пре-поручить оное временно кому-либо из профессоров или других чиновников университета. Что же касается до испрашиваемой вами Невзорову пенсии в вознаграждение долговременной его службы, то не могу приступить к ходатайству о сем, не имея в виду постановления, на основании коего можно бы производить ему пенсию, притом всей его службы при университете только 14 лет".
Я сохранил в бумагах своих выписку из одного донесения Невзорова к попечителю Кутузову, замечательного по многим отношениям, писанного после 1812 г.:
"Вашему превосходительству осмеливаюсь по самой чистой христианской совести объявить, что ныне Ветхий деньми воссел на пламенный свой престол, одежда ею бела как снег, власы главы его чисты как волна и очеса его огнь палящ, пред ним течет огненная река; тысяща тысячь служат ему ч тьмы тем предстоять ему; судище открыто, и книги деяний всех отверсты, и Вышний даст суд святым своим, которые приемлют царство; время приспело и путь нечестивых погибает. Сын человеческий, сидя на облацех небесных, дошел до Ветхаго деньми, которой даст ему власть, честь и царство; вси людие, племена и языки поработают ему: власть его - власть вечная, которая не прейдет, и царство его не рассыплется. Воскресает в небе Бог, враги его расточаются и нечестивых в царстве видимом и невидимом объемлет страх и ужас. Поим Господеви, славно бо прославися. Пред вами предстоит огнь и вода. Я стою теперь на Иософатовой долине, куда созываются и созваны уже все с Горохового поля и с Покровки, с Моховой и из Заиконоспасского монастыря, из Чудова и с Лубянки. Я смел предлагать истины Великой Екатерине чрез гр. Алексея Ивановича Мусина - Пушкина и Степана Ивановича Шишковского; меня не изжарил Наполеон, а теперь пройду сквозь огнь и воду! С нами Бог!"
Должность Невзорова была поручена на время проф. Каченовскому. Кутузов назначил было на место Невзорова отставного кол. секретаря Венкстерна, собрата своего по масонству; но министр гр. Разумовский утвердил начальником типографии надв[орного] сов. Петра А.Курбатова, женатого на побочной дочери графа. Для Венкстерна же придумали новую долж-ность в типографии - смотрителя за материалами. Эта должность была совер-шенно лишняя и Венкстерн не имел нужды ею заниматься, а между тем брал жалованье очень исправно. |
| 12) | Князь, уважая заслуги ректора Гейма, приказал мне спросить его: "какую награду желает он получить - чин ли действительного статского советника или орден св. Владимира 3-й степени?" Гейм пожелал иметь орден, говоря, что титул превосходительства тяжел для профессора. |
| 13) | Однажды князь приказал мне запечатать письмо его к Мухину. Исполняя волю начальника, я сделал на конверт следующую надпись: "Его высокоблагородию милостивому государю Ефрему Осиповичу Мухину". То же самое повторил я и в другой раз. Спустя некоторое время князь говорит мне, что я обидел Мухина и должен просить у него прощения; "вы, - продолжал князь, - надписали к нему на конверте "его высокоблагородию", а следовало бы надписать его высокородию, что он почел за насмешку и даже не хотел принимать другого письма".
Я остолбенел от удивления и не знал что отвечать мне князю на такую вину. Ошибка моя произошла от того, что Мухин, по представлению московской медико-хирургической академия, получил незадолго пред сношением с ним князя чин статского советника, о чем не было еще объявлено в газетах и не дано знать университету. Каково честолюбие ученого мужа! |
| 14) | У профессора Харитона Андр[еевича] Чеботарева была законная дочь Софья Харитоновна, да воспитанница Варвара Харитоновна. На первой был женат Мудров, а на второй Страхов. |
| 15) | Давыдов занял в 1831 г. кафедру русской словесности, упразднившуюся кончиной проф. Мерзлякова. Казалось бы, что Щепкин должен был быть доволен - таким образом он избавился от своего соперника; но, при всем том, к удивлению всех членов университета, он в 1833 г. оставил вовсе университет и поступил учителем математики в московскую гимназию. |
| 16) | Лебедев находился некогда в университете студентом, а после в звании механика управлял часами на Спасской башне. Он как-то известен был с хорошей стороны статс-секретарю Витовтову. Витовтов упросил бывшего министра Шишкова удостоить Лебедева адъюнктом московского университета по части механики. Министр потребовал мнения Писарева о Лебедеве. Писарев с своей стороны признавал за лучшее определить Лебедева в университет смотрителем механического его каби-нета; но Шишков, несмотря на такое мнение Писарева о Лебедеве, утвердил его в звании адъюнкта. Что же касается до Галлера, хорошего живописца и светского пройдоху, то я не имею никакого сведения о том, каким путем снискал он себе благорасположение Шишкова, а потом и Писарева, сделавшего представление об удостоении Галлера звания адъюнкта. Все это доказывает, что приближенные к Шишкову вертели им как хотели. Т. |
| 17) | Писарев, по вступлении в должность попечителя, получил от министра Шишкова следующее отношение о Васильеве: "М. г. мой Ал. Александрович. Бывший попечитель московского учебного округа, в бытность свою в С.-Петербурге, отзывался с похвалою о заслугах секретаря училищного комитета при московском университете, магистра 9-го класса Васильева, и даже хотел войти с представлением о награде сего чиновника, чего, однако, по случившейся перемене в управлении московского учебного округа, выполнить не успел. "Принимая в уважение труды г. Ва-сильева на поприще наук, состоящие в издание им книги: 1) "О духе русских законов", 2) "Краткой истории государства Российского", 3) "Обозрения римского законодательства", 4) "О лакедемонцах" и проч., 5) "О правах директоров училищ" и пр., 6) "0 законах государства Российского", и зная, что он занимается изданием новейшего руководства к познанию русских законов, я покорнейше прошу в[аше] п[ревосходитель]ство уведомить меня, какой награды почитаете вы сего чиновника достойным?".
После такого похвального отзыва министра о Васильеве, Писарев приблизил его к себе, возлагал на него разные поручения и, наконец, исходатайствовал ему, 5-го марта 1828 г., звание адъюнкта в университете сверх штата. 3-го октября того же 1828 г. Васильев. читал студентам вступительную лекцию: "О сущности и пользе законов вообще и необходимости изучения законов отечественных". Эту лекцию Васильев, с одобрения цензурного комитета, напечатал, причем имел неосторожность выставить на заглавном листе ее, что она читана им при занятии кафедры российского законоведения. Но на этой кафедре тогда сидел твердо известный профессор Ник. Ник. Сандунов. Оскорбленный таким действием Васильева, Сандунов вообразил, что я и Васильев сговорились между собою вытеснить его из университета. Если Васильев действительно надеялся со временем на кафедру Российского законоведения, то в этой надежде нельзя винить его, ибо каждый из нас ищет для себя место и повиднее, и повыгоднее. Притом же Сандунов просил попечителя харьковского учебного округа о перемещении его из московского в харьковский университет. Неизвестно, какая причина заставляла Сандунова решится на такую сделку. Министр Шишков, извещая Писарева о просьбе Сандунова, требовал уведомления, не находит ли Писарев какого-либо препятствия к удовлетворению желания просителя? Писарев, не истребовав по этому случаю мнения университетского совета, отвечал министру, что он, Писарев, не находит с своей стороны никакого препятствия к перемещению Сандунова из московского в харьковский университет. Хотя же переписка эта кончилась ничем и Сандунов остался на своем месте, но, при всем том, мне известно было, что он бесчестил меня везде, где только мог за то, что Писарев, по моим будто бы интригам, не передал отношения министра о нем, Сандунове, в университетский совет, в котором бы упросили его остаться в московском университете с какою-либо наградою. |
| 18) | Для купленного у Лодера анатомического кабинета было нужно сде-лать новые шкафы со стеклами на сумму 11,000 руб. Лодер убедил тогдашнего попечителя кн. Оболенского отдать эту работу, без производства в правлении университета торгов, известному ему, Лодеру, немецкому столяру Юлю, под тем, предлогом, что, хотя другие столяры и пожелают принять на себя эту работу за уменьшенную цену, но вещи сделают хуже Юля. |
| 19) | Я полагаю, что было донесено Ливену и о следующем происшествии: вице-президент общества испытателей природы, профессор Фишер фон Вальдгейм, имея в виду свою особенную цель, уговорил проживавшего в Москве богатого греческого дворянина Зоя Павловича Зосиму пожертво-вать обществу принадлежавшую ему, Зосиме, довольно обширную дачу близь Трехгорной заставы; но акта на такое пожертвование не было еще сделано. Как скоро Писарев узнал от профессора Мухина о затеях Фишера, то тотчас поехал сам к Зою Павловичу и столь успешно подействовал на честолюбивого грека, что он охотно согласился передать свою дачу в пользу московского университета, а не общества испытателей природы, что и утвердил своеручною подписью по-гречески. На этой-то даче университет впоследствии времени выстроил свою астрономическую обсерваторию, послужившую украшением самого города. Таким образом Фишер не достиг своей цели распоряжаться дачею, и уж, конечно, прогневался за то на Писарева. |
| 20) | По возвращении Ливена в С.-Петербург, Писарев, следуя распо-ряжению его, Ливена, начал посылать к нему все представления без своего мнения, на что и получил от директора департамента министер-ства народного просвещения Языкова отношение, писанное по приказанию самого Ливена, чтобы Писарев присовокуплял к каждому представлению и свое мнение. Не ясно ли это доказывает, что Ливен не имел понятия по делам службы? |
| 21) | Курбатов находился в обществе масонов. Я знал лично человек десять этих почтенных людей. Все они были горды, честолюбивы, мстительны, бессовестны и охотники пожить на чужой счет. Один из них, К., не стыдясь, провозглашал в дружеской беседе: "люблю Христа, но и деньги не ненавижу". Кроме того, масоны толковали священное писание по своему произволу, что можно видеть из следующего обстоятельства: во время службы моей в университете жил у меня магистр Лидин. Про-исходя из малороссийских казаков, он, по желанию дяди своего, архи-мандрита Коломенского монастыря, был отдан с малолетства в духовные училища и, кончив курс богословских наук в Троицкой семинарии, перешел оттуда в университет и, наконец, удостоен был степени магистра. Обладая отличным даром слова к памятью, Лидин нередко беседовал при мне с прихо-дившими к нему молодыми масонами и всегда изобличал их в превратном толковании слова Божия. |
Введение и оглавление >>>
|
